Ненависть и месть. Сергей Зверев

крестьянской плошки, даже не задумываясь, насколько смешон он с деревянной ложкой в руках. Увидев Панфилова, отставил плошку в сторону и жестом пригласил к столу.

      Саша Порожняк, потягивавший коньячок из маленькой рюмки, смерил Панфилова сумрачным взглядом.

      – Мир вашему дому, – сказал Константин, присаживаясь.

      В ответ Копельман лишь кивнул – мол, здоровались по телефону, а Порожняк сказал:

      – Здорово, Жиган. Пить будешь?

      – Благодарю, я за рулем.

      – Че, никто из твоих бойцов рулить не может?

      – Я люблю водить сам. Да и с собой не брал никого.

      – Без понтов? – недоверчиво спросил Порожняк.

      – Я же не думал, что это ты мне стрелку забиваешь. Вон, Исаак Лазаревич позвонил, попросил встретиться. Я и приехал.

      – Ну, Жиган, ты даешь. Или, может, порожняк гонишь? Посадил мазутку где-нибудь в кустах.

      Жиган промолчал: думай, мол, Порожняк, что хочешь, я оправдываться не стану.

      – Ладно, не хочешь пить – насильно в хавло заливать не буду, – хмыкнув, решил Порожняк.

      – Поесть вот – не откажусь.

      Саша Порожняк, не оборачиваясь, лениво приподнял руку. Спустя мгновение открылась не заметная простому взгляду дверь в стене, и оттуда на рысях выскочил шустрый халдей. Виртуозно свернув между столами, он лихо поставил перед Константином глиняный горшочек с крышкой. Тут же рядом с горшочком нарисовались приборы, крышка исчезла, и в лицо Жигану пахнуло густым ароматным запахом тушеной зайчатины.

      Официант исчез за дверью еще быстрее, чем вынырнул оттуда.

      – Вышколенный персонал, – заметил Жиган. – Только слышал я, будто ресторанчик ваш прибыли совсем не дает.

      – От кого это ты слышал? – скривился Саша Порожняк.

      – Земля слухами полнится. – Константин попробовал жаркое. – А зайчатинка хороша. И чего это люди от «Деда Мазая» нос воротят? Нет, я серьезно. Кухня-то здесь хорошая.

      Копельман, опрокинувший рюмку коньяку и поглощавший кусок осетрины по-монастырски, пробормотал:

      – Кухня настоящая, русская.

      – Рекомендую где-нибудь поблизости бензоколонку поставить. Остановится человек заправить машину, глядишь – пообедает. А то что ж получается – настоящая русская кухня, спиртное опять же свое, а прибыли никакой.

      Лицо Копельмана при упоминании о спиртном болезненно перекосилось. Проглотив неразжеванный кусок осетрины, он как-то гнусаво произнес:

      – Ты первый об этом сказал.

      – Что такое, Исаак Лазаревич? – Константин решил воздержаться пока от шуточек. – Какие-нибудь проблемы?

      Копельман начал издалека:

      – Послушай меня, Константин Петрович. Я намного старше, я повидал жизнь, всяких людей встречал на своем веку – молодых, старых, высоких таких, красивых, вроде тебя, смелых, энергичных. Были также люди тихие, скромные, в чужие дела не лезли, никому не мешали. Видел я в этой жизни и много печали. Люди становились инвалидами, теряли близких, сами умирали. И знаешь, драгоценный мой Константин Петрович,