Бригантины поднимают паруса. Юрий Никитин

она и села напротив, – и печенье отыскал… Тебя в разведчики взяли не из домушников?.. Ой, и кофе латте.

      Я сказал скромно:

      – Мне показалось, что это тебе подходит больше. Что-то в тебе эдакое латтетное…

      В ее взгляде промелькнуло удивление.

      – Почему латте?

      – Тебе идет, – объяснил я. – По твоему психологическому характеру подходит именно латте и в меньшей степени капучино.

      Она указала взглядом на мою чашку:

      – А себе эспрессо?

      – Ну да, – ответил я и сделал большой глоток, выказывая, что мне начхать на древние правила этикета, – потому что я экспрессионист временами. Могу экспрессивные картины рисовать, но не стану.

      – Почему?

      – А на фига? – спросил я.

      – Ну… это же высокое искусство.

      Я сделал еще глоток, закрыл глаза от удовольствия.

      – Хрень. Все хрень.

      – Грубый ты, – сказала она с отвращением. – И невежественный.

      – Лет через сорок-пятьдесят, – пояснил я, – не будет никакого искусства.

      – Будет, – возразила она с вызовом.

      Я взял печенье, переспросил:

      – В новом мире?

      Она сказала резко:

      – А что будет?

      – Вместо извозчиков появились самобеглые коляски, – сказал я. – Это еще могли предположить. Но вот Интернет никто и представить себе не мог… Прекрасное печенье, люблю восточные лакомства!.. А новый мир будет в миллион раз непохожее… Да что там миллион! Вообще будет другим. Будь у тебя сейчас диапазон зрения пошире… ну-ну, не обижайся, я говорю о шкале инфракрасного до ультрафиолета, включая рентгеновское и прочие возможности видеть в гамма-лучах и всех прочих… так вот, ты бы видела эти картины… гм… иначе. Как нечто крайне примитивное и не использующее возможности. Что-то вроде детских каракуль, только хуже и глупее.

      Она хмуро смотрела, как я жру восточные сласти и запиваю и без того сладким кофе, что крайне неинтеллигентно, но трансчеловеку насрать на то, что считается интеллигентностью в уходящем в прошлое веке, у трансчеловеков собственная гордость, на буржуев смотрим свысока.

      – Ладно, – сказала она с вызовом, – если ты такой продвинутый, то как отбить эти заряды?

      Я допил кофе, с сожалением посмотрел на кофейный агрегат.

      – Отбить, это в каком смысле?

      – Прямом.

      – Понял-понял… Если заказать ему вторую, перегорит от усердия?

      – Нет, – буркнула она.

      – Тогда от жадности?

      Она повернулась, коротко взмахнула рукой наискось и по горизонтали, словно режет кому-то горло. Аппарат недовольно загрохотал, с треском перемалывая зерна, а я подумал, что кофе она пьет сама часто, судя по жесту: обычно самые простые присваиваем наиболее частым командам.

      Я сам поднял и взял чашку, но огонек мигнул, предупреждая, что сейчас хлынет еще струя.

      Эсфирь молча ждала, когда я наполню и поставлю обе чашки на стол, взяла свою и взглянула в упор.

      – Так как?

      Я сказал задумчиво:

      – А