Только представьте…. Сьюзен Элизабет Филлипс

пробормотал он.

      Не отрывая от него глаз, девушка обошла вокруг стола. Рука, державшая оружие, не дрожала. Наконец части головоломки сошлись, и все встало на свои места.

      – Мне почему-то не кажется, что вы так уж осторожны в выборе оппонента, когда в голову приходит кого-то обругать, – заметила она.

      Он шагнул к ней и немедленно пожалел о своей опрометчивости: пуля прожужжала рядом с головой, едва не задев висок.

      Кит никогда не стреляла в помещении, и теперь в ушах звенело. Колени неприятно тряслись, так что пришлось сильнее сжать пальцы.

      – Не двигайся, пока не разрешу, янки, – велела она с деланной бравадой. – В следующий раз лишишься уха.

      – Может, объяснишь, в чем дело?

      – По-моему, все вполне очевидно.

      – Сделай одолжение!

      До чего же ей ненавистны эти едва уловимые издевательские нотки в его голосе!

      – Речь идет о «Райзен глори», ты, подлый сукин сын! Плантация моя! У тебя нет на нее прав.

      – А закон говорит обратное.

      – Плевать мне на закон, а заодно на все суды и завещания! По совести «Райзен глори» моя, и никакому янки ее не отнять!

      – Будь это так, твой отец оставил бы плантацию тебе, а не Розмари.

      – Эта женщина не только превратила его в глухого и слепого, но и отняла разум.

      – Неужели?

      Ее трясло под оценивающим холодным взглядом его глаз. Хотелось так же больно ранить его, как ранили когда-то ее.

      – Говоря по правде, мне стоит поблагодарить ее, – прошипела Кит. – Не тащи она в постель каждого встречного, хоть южанина, хоть янки, дом и урожай наверняка бы сожгли. Всем известно, что ваша мать не скупилась на милости и охотно дарила благосклонность всякому, кто носит штаны.

      – Она была потаскухой, – бесстрастно подтвердил Кейн.

      – И это истинная правда, янки. Но хоть Розмари и лежит в могиле, я не позволю ей себя ограбить.

      – И поэтому задумала прикончить меня, – скучающе протянул Бэрон, и ладони Кит мгновенно вспотели.

      – Вернее, убрать с дороги. Тогда «Райзен глори» станет моей, как и должно было быть с самого начала.

      – Что ж, по-своему ты права, – кивнул он. – Хорошо, я готов. И как собираешься действовать?

      – Что?!

      – Убивать меня. Каким именно образом? Хочешь, чтобы я повернулся спиной? Так тебе не придется смотреть мне в лицо, когда спустишь курок.

      Кит, мигом забыв о тоскливо-тянущем чувстве, сгустившемся где-то в животе, побагровела от возмущения.

      – Что за бред ты несешь? Думаешь, я смогу уважать себя, после того как выстрелю человеку в спину?

      – Прости, это всего лишь предложение.

      – И чертовски глупое. – Струйка пота скользнула у нее по шее за воротник.

      – Я пытаюсь облегчить тебе задачу, вот и все.

      – За меня не волнуйся, янки. Побеспокойся о своей бессмертной душе.

      – Хорошо. Приступай.

      Кит зажмурилась.

      – Я так и собиралась.

      Глубоко вздохнув, она подняла руку и прицелилась. Свинцовая тяжесть оттягивала