Только представьте…. Сьюзен Элизабет Филлипс

помогут восстановить хозяйство. К сожалению, в завещании ничего не сказано о деньгах. Кроме того, есть еще одно обстоятельство. Речь идет о дочери Уэстона, Катарине Луизе.

      Последнее известие так потрясло Кейна, что он ошеломленно уставился на адвоката.

      – Хотите сказать, что у меня есть единоутробная сестра?

      – Сводная, сэр. Ее мать умерла родами. Однако вам придется позаботиться о девушке.

      – Не пойму, какое мне до нее дело.

      – Бабка оставила ей довольно много денег, догадавшись положить их в банк одного из северных штатов. Пятнадцать тысяч долларов в трастовом фонде, которые она может получить по достижении двадцати трех лет или если выйдет замуж – в зависимости от того, что случится раньше. Вы назначаетесь распорядителем фонда и опекуном девушки.

      – Опекуном? – взревел Кейн, вскакивая с кресла.

      Вудуард боязливо поежился.

      – Но у вашей матери просто не было выхода. Девушке едва исполнилось восемнадцать, и при таком большом наследстве у нее нет ни единого родственника.

      Кейн налег грудью на сверкающую столешницу красного дерева и угрожающе прошипел:

      – Я не собираюсь брать на себя ответственность за восемнадцатилетнюю девчонку или разоренную хлопковую плантацию!

      – Дело ваше, – почти взвизгнул поверенный, – хотя признаю, что назначить опекуном молодой девушки человека столь… светского по меньшей мере необычно. Все же решение остается за вами. Когда отправитесь в Чарлстон взглянуть на плантацию, можете поговорить с мистером Риттером и сообщить о вашем решении.

      – Никакого решения, – резко бросил Кейн. – Я не напрашивался на это наследство и не желаю ничего о нем слышать. Передайте мистеру Риттеру: пусть поищет другого простофилю.

      Кейн вернулся домой в самом мрачном настроении, которое отнюдь не улучшило отсутствие Кита, не потрудившегося выйти и увести лошадей.

      – Кит! Где ты шляешься? Какого черта…

      Ему пришлось повысить голос, прежде чем мальчишка пулей выскочил из конюшни.

      – Дьявол! Если хочешь работать на меня, должен по крайней мере появляться вовремя и когда требуется! Попробуй только еще раз заставить меня ждать!

      – И вам доброго денечка, – проворчала Кит.

      Проигнорировав дерзость, майор спрыгнул на землю и устремился к дому. Едва за ним закрылась дверь библиотеки, как он налил себе виски, осушил стакан одним глотком и, вынув из кармана письмо, сломал печать красного воска. В конверте оказался единственный листок бумаги, исписанный мелким, почти неразборчивым почерком.

      6 марта 1865 года

      Дорогой Бэрон!

      Могу представить, как ты будешь удивлен, получив от меня письмо после стольких лет, тем более что писавшей его уже не будет в живых. Мрачная мысль, не правда ли? Я так и не смирилась со своей участью, однако жар не спадает и я боюсь худшего. Пока у меня остались силы, я решила заняться теми немногими обязанностями, которые еще лежат на мне.

      Не ожидай раскаяния и просьб о прощении. Жизнь с твоим отцом была невыносимо