Тонкий расчет. Сидни Шелдон

шло как по маслу.

      На следующий вечер, приехав домой, Дэвис обнаружил заплаканную дочь, лихорадочно бросавшую вещи в чемодан.

      – Что случилось, беби? – встревожился отец.

      – Я немедленно уезжаю отсюда, и чем скорее, тем лучше. И больше никогда в жизни не желаю видеть твоего Оливера!

      – Погоди! Придержи коней! О чем это ты?

      – О твоем любимчике, – с горечью бросила Джан. – Прошлую ночь он провел в мотеле с моей лучшей подругой. Эта дрянь едва дождалась утра, чтобы позвонить и расписать во всех подробностях, какой он великолепный любовник!

      Потрясенный сенатор не находил слов.

      – А может, она из зависти…

      – Нет. Я звонила Оливеру. У него не хватило смелости соврать. Больше мне здесь нечего делать. Я лечу в Париж.

      – Ты уверена, что правильно…

      – Абсолютно.

      На следующий день Джан покинула страну. Сенатор немедленно послал за Оливером.

      – Ты разочаровал меня, сынок. Не ожидал от тебя такого.

      Оливер тяжело вздохнул.

      – Мне очень жаль, Тодд, – растерянно бормотал он, – но сами понимаете, как… как это бывает. Немного выпил, девчонка сама вешалась на меня… какой мужчина откажется от того, что само в руки плывет?

      – Верно, – сочувственно кивнул Дэвис. – В жизни всякое случается.

      Оливер облегченно заулыбался.

      – Клянусь, сенатор, такого больше не повторится. Поверьте…

      – Поздно, парень. А жаль. Из тебя получился бы губернатор что надо.

      Кровь отхлынула от лица Рассела.

      – О чем вы, Тодд?

      – Сам посуди, Оливер, как бы это выглядело, если бы я продолжал поддерживать тебя? Подумай о чувствах Джан…

      – Но какое отношение имеют выборы к Джан? Одно другого не…

      – Я всем расписывал, какая это удача, что будущий губернатор станет еще и моим зятем. Но поскольку между вами все кончено… что ж, придется подумать о новых планах.

      – Да образумьтесь, Тодд! Не можете же вы…

      Улыбка сенатора каким-то образом стала напоминать оскал.

      – Никогда не смей указывать мне, что делать, Оливер. Я тебя создал, я и уничтожу! – Оскал как по волшебству вновь превратился в улыбку. – Но пойми меня правильно, никакой неприязни, никаких обид с моей стороны. Прощай. И желаю всего хорошего.

      – Понимаю, – немного помолчав, выдавил Оливер и поднялся. – Я… я очень сожалею.

      – И я тоже, Оливер. Даже не представляешь как.

      Едва за Оливером закрылась дверь, сенатор вызвал Тейгера.

      – Мы сворачиваем кампанию.

      – Сворачиваем? Но почему? Мы на коне. Дело в шляпе. Последний опрос…

      – Не суетись, Питер. Делай, как тебе велено. Отмени все выступления Оливера. Считай, что он сошел с круга.

      Еще две недели спустя рейтинг Рассела начал неуклонно снижаться. Плакаты постепенно исчезли, на радио и телевидении словно забыли о существовании Оливера.

      – Губернатор Эддисон начинает набирать очки. Если мы хотим выставить нового