Полюби меня перед смертью. Иван Аврамов

с крупным переливчато-серым, неведомым мне камнем. Я водрузил легкую дорожную сумку на вторую полку, где ожидали своего часа полосатые, как арестантская роба, матрасы, сел и уставился на попутчицу. Она оторвала взгляд от окошка, и мы одновременно улыбнулись друг другу.

      – Вы из Киева или..? – задал я банальный вопрос, который она не дала мне завершить.

      – Или, – утвердительно ответила, заставив меня засмеяться.

      – Значит, из Анастасиополя, – прозвучало мое совершенно ненужное уточнение. – Как там море, купаются?

      – Нет, – засмеялась на этот раз она. – Море холодное, – тоже совершенно ненужное уточнение.

      – Как? – искренне удивился я. – Разве Анастасиополь – не субтропики?

      – Ну, почему, – серьезно ответила попутчица, – даже не субтропики, а тропики. Правда, они давно остыли.

      – Жаль, – у меня был вид человека, которого жестоко разочаровали. – А я думал попляжничать, позагорать.

      – Не падайте духом, где попало, – выдала она весьма оригинальную фразу. – Это дело поправимо. До лета всего ничего, каких-нибудь полгода.

      – Не согласен, – целиком серьезно сказал я, думая о том, что станется со мной через полгода – превращусь ли в бездомного шелудивого пса, отыскивающего корку хлеба в мусорном баке, или у меня хватит сил вынырнуть на поверхность бытия. – Полгода – не один день…

      Она чутко, как барометр, уловила перемену в моем настроении, замолчала, лицо ее стало серьезным, и мне показалось, что игривый ключ, в котором началось наше знакомство, уже утерян раз и навсегда. Распускать нюни перед молодой красавицей я не собирался, а поэтому попытался улучшить свое настроение, вспомнив, как попал спьяну пальцем в Анастасиополь на карте, и решив, что это следует расценивать, как счастливый знак судьбы, которая так немилостиво поступила со мной.

      – Вот увидите, все наладится, – будто прочитав мои мысли, произнесла женщина, и я про себя вздрогнул, поразившись, насколько она проницательна.

      – Как было бы здорово, если бы вас звали Кассандрой! – воскликнул я, пристально вглядываясь в ее лицо и вдруг замечая, что она, похоже, нездешних кровей.

      – К сожалению, я не Кассандра, а всего лишь Тина.

      – Тина? У вас, простите, ненашенское лицо.

      – То есть? – она приподняла слегка прямые свои брови, хотя, клянусь всеми богами, тотчас поняла, что я имею в виду.

      – Ну, неукраинское, нерусское…

      – А-а, – протянула она. – Все просто – моя бабушка была ассирийкой.

      – Теперь все понятно. Куда денешься от генов…

      – Тем более от моих. Гены-южане гораздо сильнее генов-северян… А как зовут вас?

      – Денис. Друзья зовут Деном…

      – На американский манер? – усмехнулась Тина. – Наша жизнь американизируется со скоростью света. Буквально во всем. Даже в именах.

      – Грустно?

      – В принципе, да. Но ничего, видимо, не поделаешь. Нам всегда казалось, что другие народы лучше нас.

      – Разве