Мавр сделал свое дело. Татьяна Полякова

Еще он коллекционер.

      Тут Танька уставилась на меня, а я на нее, после чего она невнятно чертыхнулась, а я возмутилась:

      – Фамилия у дяди есть?

      – Была. Костолевский Лев Вениаминович. Ты о нем что-нибудь знаешь?

      Я пошарила в памяти. Фамилию такую я вроде бы слышала, но ничего конкретно вспомнить не могла. Пришлось пожать плечами.

      Тут надо пояснить, что последним местом моей работы был роскошный антикварный салон на Рождественской (центр города, старинные особняки, арендная плата зашкаливает, а мой работодатель умудрился оттяпать триста двадцать квадратных метров в собственность. Представляете, что это за тип?). В салоне я совмещала ряд должностей, точнее будет сказать, все должности, за исключением уборщиц и директора (им был сам хозяин), проводила там двенадцать часов в сутки и от обилия высокого искусства впадала в прогрессирующий столбняк. На самом-то деле не от искусства, а от хозяина, жмота, негодяя и бабника, который искренне верил, что к своим многочисленным обязанностям я должна прибавить еще одну: ублажать его на кожаном диване в стиле русский модерн, который украшал его кабинет. Так далеко моя любовь к искусству не заходила, и мы простились, после чего я поклялась, что мои пути с антиквариатом более никогда не пересекутся. И вот – нате вам.

      Впрочем, все не так и скверно. Оценим наследство по достоинству и не позволим запудрить мозги Витьке. Должно быть, такие мысли озарили и Таньку, потому что она пробормотала:

      – Как хорошо, что ты поехала со мной. Тут один дом на пол-«лимона», как считаешь?

      – Учитывая местоположение, близость от областного центра, высокохудожественность, а также красоты природы, очень может быть… что и больше.

      – А если учесть, что он еще и коллекционер… Ой, мама, как я вовремя замуж вышла.

      Тут другая мысль посетила меня и заставила нахмуриться.

      – А много ли наследников?

      – Откуда я знаю?

      – Но что-нибудь ты знаешь или пыталась узнать?

      – Если честно, не очень-то я ломала над этим голову. Теперь, конечно, понимаю, что не помешало бы.

      – Что, вообще ничего не знаешь? – не поверила я. Конечно, Танька у нас в семье самая умная, но не до такой же степени?

      – Ну… дядю отравили. Он вроде бы коллекционер. Нет, точно коллекционер. Был женат, жена давно умерла. Святая была женщина, это Зинаида Петровна утверждает и настаивает на том, что родственники – кровопийцы и воры – ее уморили. Детей нет, оттого наследство отходит племянникам, потому что сестер-братьев, которых вроде бы немало, покойный терпеть не мог.

      – Ты вот что, – вздохнула я. – Не торопись сообщать родне, что ты законная Витькина жена, лучше скажи, что вы помолвлены.

      – Так они меня на порог не пустят. А почему не торопиться?

      – Если в этом семействе такие нравы…

      – Думаешь, могут отравить?

      – Но ведь дядю отравили? Или это Зинаида Петровна выдумала?

      – Дама она с фантазией… но направление твоих мыслей я улавливаю. Если я не жена, то травить меня дело зряшное. Так?

      – Так. Вообще травить следует Витьку,