Империя Тигвердов. Танго в пустоте. Тереза Тур

затею с сигаретами, пожалуйста. Вам не идет!

      – Слушаюсь, ваше величество.

      – Не ерничайте. И не злитесь на милорда Милфорда. Ему по должности не положено что-то от меня утаивать.

      Дома, когда улеглась суматоха, вызванная моим появлением – мама плакала, я ее утешала, – ко мне подошел Паша.

      – Мама, я бы хотел с тобой поговорить.

      – Дочка, – заглянул папа, – мы по магазинам. За продуктами. Что-то тебе привезти?

      – Мандаринок. Представляешь, я их в этом году еще не пробовала.

      – И внукам любимым надо конфеток, – не удержался Паша. Я рассмеялась и обняла его.

      – И что такое важное ты хотел со мной обсудить, что поднялся в девять утра? – мы прошли с ним в отцовский кабинет.

      – Вот зря ты смеешься. Паника здесь была изрядная.

      – Прости.

      – Мама, я хочу вернуться в империю Тигвердов.

      – Что? – опешила я.

      – В Академии за мной сохранили место. И… понимаешь, мне там интереснее, чем здесь. Там – магия. Там я могу стать кем-то. Сделать что-то значимое.

      – Ты и здесь можешь, – растерялась я.

      – Например? – презрительно фыркнул Паша.

      – Выиграть Олимпийские игры в фехтовании на шпагах.

      – Так одно другому не помеха.

      – В каком смысле?

      – Я договорился – мне позволят посещать тренировки в школе Олимпийского резерва. Здесь, у нас. По вечерам мне будут давать увольнительную. Исполняющий обязанность начальника Академии не против. Тяжеловато будет, зато не скучно. И с тобой будем видеться. А на выходные ты, как обычно, будешь нас с Рэмом забирать. Ну, если мы во что-нибудь не ввяжемся.

      – Паша, ты понимаешь, что после Академии ты будешь военнообязанным? И попадешь в имперскую армию. Я не думаю, что милорд Верд или его величество будут тебя прикрывать или оставлять в столице для того, чтобы ты блистал на балах и парадах.

      – Я и не хочу этого.

      – А ты забыл, как, допустим, милорд Верд добился своего высокого положения? Ты забыл, что его называют имперским палачом? Ты знаешь, что у него убили мать и он сорвался, залив мятежную провинцию кровью? И это скромно называется «нервным срывом»… Ты знаешь, что из боевой пятерки милорда Верда двое уже погибли?!

      – Но это не обязательно случится со мной, – упрямо сжал губы Павел.

      – Но я не готова к тому, чтобы отправлять своего сына в мясорубку во славу империи Тигвердов!

      – А поместье получить ты готова?! От этой самой империи?

      У меня в голове помутилось от этого хамского тона, от презрительно поджатых губ. От надменного аристократизма, который я ненавидела во всех проявлениях.

      И я впала в такой ярый гнев, что у меня захолодел позвоночник, а в горле, наоборот, заклокотал огонь. Плохо понимая, что делаю, я черпанула силы в защитном браслете – мне показалось, что он протестующе пискнул, – и распяла Пашку на потолке в позе морской звезды. Как это уже делал милорд Верд, когда наказывал их с Рэмом. Полюбовалась на дело рук своих, прошипела обалдевшему сыну:

      – Никогда не смей разговаривать со мной в таком тоне.

      И