Тени в раю. Сергей Зверев

из тесного декольте драпированной кофточки бюст смотрел мне в грудь сосками. Глаза путанки, профессионально подернутые томной поволокой, и ее покрытое несколькими сантиметрами французской штукатурки лицо вызывали откровенное сочувствие в моей отзывчивой душе.

      Прикурив от предложенной зажигалки, дамочка собралась вернуться к своей подруге, но я остановил ее стремительный порыв, сказав:

      – Киса, может, составить вам компанию?

      Она замерла на полдороге, обернувшись ко мне всем корпусом, – ее глазки откровенно смеялись, но меня это ничуть не смущало.

      Наконец расфуфыренная особа произнесла, не скрывая деланого сарказма:

      – Господин желает поразвлечься? Можем за десять баксов засветить свои прелести, а ты подрочи.

      И вдруг во мне что-то проснулось; какая-то неведомая сила разбудила то, что я постарался убить в себе полгода назад.

      Перед мысленным взором промелькнули последние три месяца тухлой, никчемной жизни, которую и жизнью-то можно назвать только по привычке.

      Я отчетливо представил себе мерзкую рожу коротышки, и мне захотелось увидеть, как этот набыченный тупоголовый кретин захлебывается в собственном вонючем дерьме.

      А сейчас, глядя в подведенные глазки улыбающейся шлюхи, я ощутил непреодолимое желание подбросить ей немного синевы.

      Казалось, еще секунда, и мой кулак слижет с самоуверенной физиономии гадливую улыбку…

      Но ничего подобного не произошло – вместо того чтобы наградить ее звонкой оплеухой, я тихо сказал:

      – А не мало будет десятки за такое зрелище? Сколько вы стоите?

      Мадамочка слегка обалдела от столь неожиданного вопроса и непонимающе заморгала длинными ресницами.

      – Я-я-я? – нараспев переспросила она.

      – Что за дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос. – Мне вдруг стало очень весело, и я рассмеялся. – Ты и твоя скучающая подруга.

      Путанка замялась, явно не ожидая услышать из моих уст подобных слов.

      В то же время она женской интуицией прочувствовала всю серьезность сложившейся ситуации и тихо ответила:

      – Вообще-то по стольнику, – она больше не улыбалась и не ерничала, – но учитывая…

      – Не будем ничего учитывать, – перебил я обескураженную дамочку и закончил неожиданно даже для себя: – Плачу две «кати» зеленью, и пошли бай-бай.

      По-видимому, ей потребовалось какое-то время, чтобы переварить предложение. Не сказав мне ни слова, ночная бабочка уплыла к своей подружке, принявшись что-то настойчиво и красноречиво объяснять.

      В конце концов жрицы любви подали мне нетерпеливый знак, означающий на их профессиональном языке – «иди сюда».

      Я, кряхтя и отдуваясь, как застоявшаяся на рейде баржа, подрулил к дамочкам, бросив на ходу незатейливое:

      – Хай, беби!

      – Засвети-ка свои грины, – потребовала вторая, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении не столь молодой и привлекательной, как это показалось через полумрак и расстояние.

      – Прошу