Закопанные. Александр Варго

осклабился:

      – Про Ходжу Насреддина слышал?

      – Ясен хрен.

      – Ну и вот, – ответил Ходжа и отвернулся, продолжив путь.

      Зажим хрипло хохотнул.

      – Насреддин, говоришь? Так тот вроде еще тот перец был. Нае…л всех подряд, даже главных беков, падишахов и прочих всяческих фраеров.

      – И что? – вяло отозвался Ходжа, словно чувствуя подвох.

      – А ты тормоз. И тупишь постоянно.

      Ходжа криво усмехнулся. Он не хотел отвечать Зажиму. Этот крепкий, прожженный жизнью зэк напоминал ему гранату с выдернутой чекой, которую сжимали уставшие исцарапанные пальцы. Только рука дрогнет, все, всем кобздец. Вот если бы такое сказал Сава или Нос…

      – Ходжа Насреддин был уважаемым пацаном, – продолжал развивать свою мысль Зажим. – И себе на уме. А ты халявщик. Понтов до кучи, а в реале – гулькин хер. Трешься там, где для собственной шкуры теплей.

      Ходжа глубоко вздохнул, пытаясь держать себя в руках. Если бы они сейчас сидели в хате в присутствии других зэков, едва ли Зажим позволил бы себе подобный базар. Потому что за каждое слово нужно уметь держать ответ. Но сейчас… сейчас ситуация была несколько иная. А вступать в прямой конфликт с Зажимом, который физически сильнее его, он не осмеливался.

      Ходжа исподлобья взглянул на заключенную, которая молча брела рядом с Зажимом. Он нахмурился. Мимолетная тень воспоминаний скользнула где-то в глубине сознания, и он мучительно размышлял, что бы это значило.

      И вдруг его передернуло, словно он случайно коснулся оголенного провода во время починки розетки.

      Где-то он видел раньше эту бабу. Стопудово.

      Вот только где?! И при каких деталях?

      Зэк встряхнулся, словно собака, вылезшая из воды на берег.

      – Вон еще одна зарубка, – где-то слева, развеивая его воспоминания, проклюнулся голос Савы. – Это, кажется, восьмая по счету.

      Зажим недоверчиво оглядел громадную сосну, сплошь покрытую застарело-белесыми потеками смолы.

      – Да и пес с ней, с зарубкой, – мрачно произнес он. Он выглядел измотанным. – Мы уже тут целый день крутимся, как хомяки в коробке. И все зря. По кругу, наверное, ходим.

      – Нет, – покачал головой Сава и вытянул руку, указывая куда-то поверх деревьев. – Смотрите на солнце. Видите, где закат? Мы идем прямо.

      – И что? – повысил голос Зажим. – Кто ответит, что эти зарубки Доктор вообще делал?! Может, тут егерь местный деревья метит?! Или охотники?!!

      Сава сконфуженно замолчал.

      Ходжа устало сел в траву.

      – Зажим, сбавь обороты. У нас че, выбор есть? Хочешь, можем обратно на дорогу вернуться. Там нас ждут, причем с радостью. И напьешься, и наешься до пуза… «А в тюрьме щас ужин… Макароны!» – процитировал он Али-Бабаевича из «Джентльменов удачи».

      И без того землистого цвета лицо Зажима потемнело еще больше.

      – Борзеешь, Ходжа?!

      Он скрипнул зубами и, тяжело волоча ноги, приблизился к зэку.

      Ходжа почувствовал, как по спине заструился ручеек холодного пота.

      – Нет, Зажим. Но и ты не беспредельничай. Тут все равны.

      Рот