Закопанные. Александр Варго

его вперед, плавно помахивая из стороны в сторону. Глаза Савы расширились. Словно загипнотизированный, он в завороженном безмолвии следил за мелькающим из стороны в сторону лезвием.

      – Не слышу ответа.

      – Зажим, я никогда… то есть… вы для меня как братья, – забормотал Сава. – Я…

      – Ты мне не брат, гандон, – сказал Зажим брезгливо. У зэка было такое выражение лица, словно он смотрел на полураздавленную жабу, которая все еще пыталась куда-то ползти, несмотря на то, что ее внутренности вылезли наружу и волочились следом за ней. – Запомнил?

      Сава отвел взгляд.

      – Иди, ищи место, где будем кемарить.

      Пухлый зэк скрылся в чаще, а Зажим наклонился над сидящей в траве женщиной.

      – Надеюсь, ты себя будешь хорошо вести? И мне не придется тебя наказывать.

      – Домой, – безликим голосом произнесла она.

      Ходжа отломил кусок хлеба и, жуя, встал рядом.

      – Так ты и так домой идешь, курица, – залился лающим смехом Зажим. – Разве не узнаешь дорогу?

      Уголовница медленно повернула голову. В ее выпученно-рыбьих глазах скользнула едва уловимая тень понимания.

      – Нет. Я… я не живу тут.

      Ходжа прыснул, изо рта полетели хлебные крошки.

      – У нее еще и с памятью нелады, – хрюкнул он. – Слушай, Зажим. Че-то мне подсказывает, что я где-то видел эту шмару. А у меня память хорошая.

      – Зэня, – тихо проговорила женщина.

      – Как тебя зовут, курица? – спросил Зажим.

      – Домой, – всхлипнула она. Зэки покатились от смеха.

      – Это мы уже слышали, – отсмеявшись, сказал Зажим. – Имя у тебя есть, тупица? Ну?!

      Он ударил ее по щеке.

      – Говори, сука!

      Женщина тупо смотрела на Зажима, но уголовник готов был поклясться, что взор сумасшедшей был направлен куда-то сквозь него, и это еще больше распалило его.

      – Как тебя зовут?! – прорычал он, отвешивая ей очередную пощечину. Голова зэчки откинулась назад, из многострадальной губы снова брызнула кровь.

      – Как? Как тебя зовут?!!

      Он ударил ее снова, но женщина даже не пыталась закрыть лицо. Она тяжело и хрипло дышала, затравленно глядя на своего истязателя.

      – Зажим, поаккуратней, – осторожно заметил Ходжа. – Ненароком убьешь дуру.

      – Не-а. Такие шизанутые крепкие, – возразил Зажим, немного остынув. Взявшись за ворот темно-синей блузки женщины, он рванул вниз. Полетели пуговицы, стал виден засаленный лифчик, покрытый желтыми разводами.

      – Оле… – прошептала разбитыми губами женщина.

      Зэки переглянулись.

      – Че она сказала? – не понял Ходжа.

      – Оле… – повторила уголовница. Ее лоб прорезали глубокие морщины, будто она отчаянно пыталась что-то вспомнить. – О…

      – Але, короче, – ухмыльнулся Зажим. – Значит, будем называть тебя «Але». Але, гараж!

      Ходжа визгливо рассмеялся. Глядя на них, женщина выдавила растерянную улыбку, и зэки, увидев это, захохотали.

      В десятке метров от них в зарослях стоял Сава. Немигающим взором он наблюдал отвратительную сцену, скрипя от