Мое непослушное сердце. Сьюзен Элизабет Филлипс

кажется, с утра до вечера шикают на людей, осмелившихся повысить голос в библиотечном зале.

      Кевину не нужно было долго думать, чтобы понять: перед ним женщина именно того типа, который он терпеть не мог, – чересчур умная и неисправимо серьезная. И наверняка язык подвешен как надо: еще один козырь против нее. Но справедливости ради стоит выставить младшей сестренке высший балл за глаза. Просто класс! Цвет необычный, что-то среднее между синим и серым, и к тому же немного раскосые, что придает им неотразимо сексуальный вид. А брови вразлет! Правда, сейчас они почти сошлись, потому что она смотрит на него зверем. Черт возьми! Сестра Фэб! А он-то воображал, будто все плохое, что могло приключиться на этой неделе, уже позади и ждать новых сюрпризов не приходится!

      – Так вы в порядке? – переспросил он.

      Серая радужка налилась синевой летнего неба, прежде чем включилось штормовое предупреждение. Похоже, он ухитрился достать всех представителей правящего клана, исключая разве что детей. Редкий дар! Пожалуй, лучше загладить свой промах, прежде чем разразится буря. Рассчитывая на свое неотразимое обаяние, Кевин улыбнулся:

      – Я не хотел вас пугать. Подумал, что это грабитель.

      – Позвольте спросить, что вы здесь делаете?! – взвизгнула она, но уже за секунду до этого Кевин понял, что на сей раз обаяние подвело его.

      – Дэн предложил мне пожить здесь несколько дней, – выдавил он мрачно, – обдумать, что да как. – И, немного помедлив, добавил: – В чем я совершенно не нуждаюсь.

      Женщина раздраженно ударила по кнопкам выключателей, и два ряда бра осветили дальние углы.

      В доме, сложенном из толстых бревен, было шесть спален. Потолок, взлетавший на высоту в два этажа, с темными перекрестьями балок, лишал его сходства с бревенчатыми хижинами первых поселенцев. Большие окна делали дерево органичной частью интерьера, а в огромном камине из необработанного камня, занимавшем почти всю дальнюю стену, можно было зажарить буйвола. Вся мебель была массивной, очень мягкой и удобной, рассчитанной на бесцеремонное обращение всех членов большой и шумной семьи. Широкая витая лестница вела на второй этаж и мансарду.

      Кевин нагнулся и стал подбирать вещи Молли. Очередь дошла до розовых шлепанцев. Повертев их в руках, он с легкой ехидцей осведомился:

      – Не боитесь носить эти штуки в охотничий сезон?

      – Отдайте! – крикнула она, вырвав у него шлепанцы.

      – Поверьте, я не собирался их надевать. Боюсь, это произвело бы нежелательное впечатление на товарищей по команде.

      Но и эта шутка не заставила Молли улыбнуться.

      – Недалеко отсюда есть гостиница. Думаю, вам будет несложно перебраться туда.

      – Неужели хотите выкинуть меня на улицу в такой час? Кроме того, меня пригласили.

      – Это мой дом, и не помню, чтобы я вас приглашала.

      Она бросила пальто на диван и направилась в кухню. «Питбуль» презрительно оттопырил губу, хохолок на макушке встал дыбом. Убедившись, что Кевин оценил степень его негодования, пес засеменил за хозяйкой.

      Кевин последовал за ними. Кухня