Помечтай немножко. Сьюзен Элизабет Филлипс

вид, что я все губы себе искусала, чтобы не расхохотаться.

      – Вот как?

      Она ожидала, что Гейб еще больше нахмурится, но вместо этого он расслабился и уселся поудобнее.

      – С моей стороны это было непростительно. Ничего подобного больше не случится. – Он сделал небольшую паузу, все еще не решаясь встретиться с Рэчел глазами. – Я был пьян…

      Рэчел без труда вспомнила, что в тот день, о котором он говорил, от Гейба совершенно не пахло алкоголем. Да и вообще ей тогда показалось, что его поведение было больше связано не с ней, а с тем, что происходило у него в душе.

      – Да, пожалуй, больше не стоит так поступать, – сказала она. – Ты вел себя как подонок.

      – Я знаю.

      – Как король подонков.

      Гейб, к этому моменту успевший снять зеркальные очки, быстро взглянул на нее, и – о чудо! – ей показалось, что в его глазах она уловила искорку веселья.

      – Ты хочешь, чтобы я пресмыкался перед тобой, верно? – спросил он.

      – Как червяк.

      – Интересно, хоть чем-нибудь тебе можно заткнуть рот на какое-то время или это в принципе невозможно? – осведомился Боннер, и на губах его появилось что-то похожее на улыбку.

      Рэчел была так поражена этим обстоятельством, что не сразу нашла ответ.

      – Грубость и неуважение к собеседнику – часть моего шарма, – заявила она после небольшой паузы.

      – Тот, кто тебе это сказал, наврал.

      – Ты называешь знаменитого Билли Грэма лгуном?

      На какой-то момент уголки губ Гейба вздернулись еще выше, но затем снова опустились книзу, и на лице появилась привычная мрачная гримаса. По всей видимости, он решил, что пресмыкался уже достаточно.

      – Послушай, у тебя что, нет пары джинсов? – спросил он, сделав неопределенный жест. – Только идиотка может работать в платье.

      «И еще тот, у кого нет ничего, кроме платья», – подумала Рэчел. Она не могла позволить себе потратить даже цент на одежду, поскольку Эдвард уже начал вырастать из своих вещей.

      – Мне нравятся платья, Боннер. Они подчеркивают мою женственность.

      – Ага, особенно в сочетании с этими башмаками, – сказал Гейб, с отвращением глядя на ее грубые черные полуботинки.

      – Что я могу на это ответить? Я – рабыня моды.

      – Чушь. Просто твои старые джинсы порвались, верно? Ну так купи себе новые. Нет, я сам куплю тебе джинсы. Можешь считать, что это будет твоя униформа.

      Ему уже не раз приходилось видеть, как Рэчел наступала на горло собственной гордости, но это было тогда, когда дело касалось Эдварда. Сейчас же ситуация была иная.

      – Ты их купишь, ты их и носи, – процедила она с нескрываемым презрением.

      Несколько секунд оба молчали.

      – Так ты, значит, крутая, так, что ли? – произнес наконец Боннер, в очередной раз окинув Рэчел оценивающим взглядом.

      – Круче не бывает.

      – До того крутая, что тебе даже еда не нужна. – Боннер взглянул на стоящий на коленях у Рэчел пакет с продуктами. –