Ловушка памяти. Николай Зорин

неважно, этим уже занимаются. Я сейчас не о том хочу… Натаня, ты знаешь, от кого у меня ребенок?

      – Мариночка, ну какая разница? Зачем об этом сейчас? Ты взрослая, ты захотела. Перед мамой отчитывайся, а меня-то что…

      – Ты не понимаешь? Ты действительно не догадалась? Макс так и говорил, но я не верила. Этот ребенок от Макса. Все вышло так странно и так случайно. То есть это я думала, что случайно… А Макс… он его целенаправленно, он специально… Ты же знаешь, как Макс хотел ребенка!

      И тут она мне все рассказала. И пыталась меня убедить теми же доводами, какие приводил ей Макс. Я ударила ее, сильно, ужасно. Позвонила в «Скорую» и выбежала из квартиры.

      Внизу, во дворе, стояла моя машина. Я не помню, как села в нее, как ехала. Я не помню, куда я приехала. Наверное, все же домой. Я не помню, как оказалась в баре – первом по счету за эти шесть дней страшного пьянства, первом по счету в своей жизни.

      И вот я пью и пью, пью все, что мне предлагают, перехожу из бара в бар. Я теперь стала большим специалистом по выпивке, могу дать исчерпывающую характеристику любому напитку, а бары – они, в сущности, не сильно отличаются один от другого.

      Я не знаю, что сталось с моей сестрой и ее ребенком – может быть, их уже шесть дней нет в живых. А может, оба здоровы. Тогда, если я когда-нибудь выберусь из своего состояния полной анестезии, я убью сестру, а ее внебрачного сына возьму себе. Этот ребенок мой, только я имею на него право!

      Вот я и высказалась до конца – открыла самой себе страшную тайну, которую так тщательно скрывало мое подсознание. Я и не знала, что хочу отнять у сестры ребенка. А ведь это так. Странно, что я не догадалась раньше.

      Я захотела его отнять, как только узнала о ее беременности, – пять месяцев назад. И все это время хотела – недалеко же я ушла от своего остроумного мужа! – и даже думала: вот Марина умрет, а ребенок достанется мне.

      Нет, нет, никогда я так не думала! Это мне только сейчас в голову пришло. Пьяный бред, надо завязывать с барами…

      Думала, думала! Просто себе не решалась признаться. Не думала, так надеялась. Разве нет? Разве я не следила пристально-пристально за здоровьем сестры всю ее беременность? Оттого ли, что беспокоилась за сестру? Нет, рассчитывала, что она умрет во время родов и у меня наконец-то будет ребенок.

      Бред! Надо выпить и не городить ерунды. Да, я обижена на Марину. Никогда, наверное, не смогу простить ей предательства. Но смерти я ей не желаю. Да что там, не желаю! Если Марина умрет… Сестра – это последнее, что у меня осталось.

      Как я могла не звонить, не приезжать столько дней? Как я могла ее бросить? Даже матери не потрудилась сообщить. Надо завтра же поехать и помириться.

      Двести граммов водки – это много, даже для меня, новоявленной алкоголички. Мне, пожалуй, не допить. И от апельсинов уже изжога. Я ведь пришла сюда, чтобы вызвать такси.

      Куда же подевался телефон? Неужели я его потеряла? Сумка дурацкая, ничего найти невозможно. Кто придумал такую уродливую конструкцию? Заставить бы его всю жизнь в пьяном состоянии искать в ней мелкие вещи…

      А, вот он, вовсе не в сумке, я телефон в карман