Седьмая свеча. Сергей Пономаренко

Просьбу Глеба включить телевизор Маня перед уходом, погрустнев, отклонила, пояснив, что, пока Ульяна не упокоится с миром на кладбище, нельзя включать телевизор, приемник, даже слушать проводное радио. Почему – она не стала вдаваться в подробности. По всей видимости, душа тещи сильно опечалилась бы, увидев зятя уткнувшимся в голубой экран. Глеб пожалел, что, не желая злить Ольгу, оставил в машине ноутбук с модемом. Сейчас было бы чем заняться, даже если бы не удалось подключить интернет. Статья «Особенности коммуникации в изолированных социумах на примере африканских племен» давно ожидает своего завершения, а ее, соответственно, ждет от него редакция журнала «Вопросы психологии», перед которой у него есть обязательства. А он здесь мается бездельем и попусту тратит драгоценное время! Глеб рассердился на себя из-за того, что, опасаясь гнева Ольги, не прихватил с собой ноут потихоньку от нее. Сельская обстановка давила на него, до мозга костей городского жителя, ощущавшего себя здесь как в заточении.

      Почему люди свыклись с тем, что условности довлеют над ними? И он, человек современных взглядов, кандидат наук, вынужденно соглашается с этими сельскими пережитками, берущими свое начало от царя Гороха! Он привез сюда Ольгу для прощания с матерью, и, по сути, больше ему здесь делать нечего, кроме как поприсутствовать завтра на ее похоронах.

      Поискав что-нибудь почитать, Глеб обнаружил в коридоре стопку старых газет периода перестройки, приготовленных, видимо, для растопки, и среди них детскую книжку без обложки. Книжка предназначалась для малышей, однако была полна абсурда в стиле Кафки. Бумажный кораблик, по странной прихоти автора названный степным, плывет по лужам и представляет, что вокруг него бескрайний океан. Содержание старых газетных материалов при знакомстве с ними из будущего казалось еще более наивным, глупым и смешным – полным-полно радужных несбыточных планов: государство обеспечит каждую семью отдельной квартирой, в стране будет изобилие продовольствия и материальных благ при бескрайнем океане демократии. «Какими глупыми мы были, как верили мы им!» – попробовал Глеб переиначить слова популярной в прошлом песни, но вышло коряво и настроение не улучшило.

      Хмель постепенно улетучивался. На смену ему пришли головная боль, ощущение тяжести в теле. Графин, как он теперь знал, полный жидкого огня, манил его присесть за стол. «Лечить подобное подобным», – вспомнил он неувядаемые слова из романа «Мастер и Маргарита», но воздержался, не поддался искушению.

      «Тут скоро завоешь волком от скуки», – Глеб для убедительности повторил это вслух, испугав тишину звуками собственного голоса. Выйдя на крыльцо, поеживаясь от ночной прохлады, он увидел в темном небе стыдливо пытающуюся спрятаться за тучами молодую луну, выросшую на четверть.

      «Волки воют на полную луну и с голодухи, собаки – к покойнику, а я завою от скуки, – размышлял он, не отводя взгляда от луны, на которую наползали облака причудливых очертаний. – Интересно, что чувствует четвероногое