Смерть длиною в двадцать лет. Ариэль С. Уинтер

наслаждался сигарой. Он распахнул плащ, с которого на пол капала вода.

      Если Летро намерен копаться долго, то он просто возьмет такси. Часы посещения в тюрьме заканчиваются рано. Охранники там, помнится, были не очень-то склонны к поблажкам – визиты Пеллетера их раздражали. Он чувствовал, что они ведут себя непрофессионально и почему-то считают поблажкой для заключенных его посещения. И его собственное отвращение к этим визитам никак не могло их смягчить.

      Но пока он просто сидел и ждал, слушая, как тихо переговариваются между собой трое полицейских за столами. Убийство в этом маленьком городишке считалось большим событием.

      Попыхивая сигарой, Пеллетер поглядывал на ее кончик. Больше половины уж выкурено.

      Дверь кабинета Летро открылась, офицеры притихли, но он даже не обратил на них внимания, когда прошел через все помещение к сидевшему на стуле Пеллетеру.

      – Пошли! – сквозь зубы процедил он.

      Пеллетер встал. Летро был явно расстроен.

      – Я могу вызвать такси.

      – Нет. Какое еще такси? Пошли!

      Они снова вышли под дождь и направились к одной из полицейских машин. Дверцы ее не были заперты. Летро сел за руль, а Пеллетер устроился рядом на пассажирском сиденье.

      Летро завел двигатель, включил дворники и сразу рванул с места, направляя машину к восточному выезду из города.

      – Какие-то новости? – поинтересовался Пеллетер.

      – Только то, что ты слышал.

      Следующие полчаса езды они провели в молчании.

      Когда город кончился, по обе стороны дороги потянулись поля, обнесенные проволочной оградой. Иногда встречались фермы или одинокие амбары. На выгонах паслись коровы с перепачканными грязью боками. Даже здесь, в сельской местности, все краски были не яркими, а какими-то смазанными и приглушенными, и все, казалось, было пригнуто к земле буйными весенними ветрами. И над этой унылой картиной нависало безбрежное хмурое небо.

      Вскоре вдалеке показалась тюрьма, и через десять минут они уже были на месте. Угрюмое, неказистое строение, выделявшееся на фоне окрестностей темным пятном, выглядело как осиротелый остаток былых времен.

      Навстречу им из будки вышел охранник, махнул и пошел открывать тяжелые чугунные ворота.

      – Вот жизнь у него, не позавидуешь, – заметил Летро.

      Охранник открыл ворота, и полицейские въехали на территорию тюрьмы.

      На небольшой замощенной булыжником площадке перед главным входом стояли другие транспортные средства: грузовик, две полицейские машины и три гражданские. В здании имелся также внутренний двор, куда заключенных выводили на прогулку. Узенькие окошки камер глядели с каменных стен словно мертвые, незрячие глаза.

      – По-моему, не очень удачная была идея устроить здесь тюрьму, – сказал Летро, паркуясь на площадке. – Сюда свозят преступников из самых разных далеких мест. И получается, что о них в стране больше никто не помнит. Только наш город. Он к этой тюрьме ближе всех. Все, кто здесь работает, живут в Вераржане. И они могут понабраться здесь нехорошего. А у нас городок тихий, мирный