Смерть длиною в двадцать лет. Ариэль С. Уинтер

и задал инспектору несколько вопросов о Мауссье. О том, как там все было на самом деле.

      Мартен не ответил ему, видимо, смутившись тем, что и сам вчера приставал к Пеллетеру с этими вопросами, но любопытство продолжало мучить его.

      – История эта в свое время нашумела здесь, – заметил Сервьер. – Она вообще-то везде нашумела, и мы, как и другие газеты, следили за ее развитием, но когда стало ясно, что Мауссье могут определить к нам в Мальниво… Мы внимательно следили за этой историей, даже когда остальные уже забыли о ней… Местных все это злило. Конечно, все вроде бы понимают, что это тюрьма государственного значения, что в ней содержатся отпетые преступники, но люди просто не могут выбросить это из головы. Такие вещи не забываются и не оставляют в покое. И это, в общем, правильно.

      – Но теперь-то это уже забылось?

      – Да, до тех пор, пока вы не появились.

      – Да бросьте, с какой стати людям интересоваться, когда и зачем я здесь появился?

      – Люди имеют право знать.

      – Вы намерены опять разворошить эту историю?

      Сервьер не ответил. Он старательно рыскал глазами вдоль обочины в поисках следов пропавших детей.

      Пеллетер смягчил тон и попробовал применить другую тактику.

      – Стало быть, вам не безразлично, что происходит в тюрьме? Просто мне показалось, что между городом и тюрьмой нет такой уж большой связи.

      – Да, наша газета не реагирует на каждый маленький инцидент, происходящий там, если вы об этом. «Веритэ» посвящает половину своих материалов школьным футбольным матчам и благотворительным распродажам выпечки в пользу церкви.

      – И проблеме строительства вокзала, – вставил Мартен.

      – Вокзала здесь никогда не будет.

      – Да, городским властям нравится, когда вы, репортеры, такое говорите.

      Пеллетер выдохнул густой клуб дыма, облаком завихрившийся в ночном воздухе.

      – Так Фурнье…

      – Заместитель начальника тюрьмы? – сказал Сервьер, пытаясь разгадать выражение лица Пеллетера. – А что Фурнье?

      Пеллетер театрально пожал плечами.

      – Да. А что Фурнье?..

      – Фурнье держится обособленно и замкнуто. Он практически живет в тюрьме. Мы изучили его биографию, когда он только приехал сюда, но это был всего лишь кратенький сухой список. Он получил степень здесь. Работал сначала в транспортной конторе, потом в этой тюрьме. Ничего интересного. И он с самого начала не предпринимал никаких попыток познакомиться с кем-то из здешних жителей поближе. Похоже, он прирожденный администратор и не более того.

      Пеллетер кивнул, так как его собственное мнение об этом человеке вполне совпадало с описанием, которое он только что получил от Сервьера. В общем-то вполне банальный типаж, даже независимо от того, насколько сильна была в Фурнье эта его административная жилка. Это его управленческая страсть. Ведь даже самая сильная страсть не всегда доводит до крайности. И все же Пеллетеру не нравилось, что заместитель начальника тюрьмы не дал ему допросить раненого арестанта и вообще что всю необходимую Пеллетеру информацию