Семья О’Брайен. Лайза Дженова

есть латук и огурец. Валяйте, – со вздохом произносит Роузи, махнув на них рукой. – Вас, девочки, не накормишь.

      Меган вскакивает, открывает холодильник, находит две составные части и, ничего больше не взяв, устраивается у рабочего стола.

      – А как насчет коровы? – предлагает Джей Джей, подсовывая тарелку с ростбифом под нос сестре.

      – Прекрати. Это мерзко, – отвечает Кейти, отталкивая тарелку.

      Меган возвращается к столу и раскладывает салат по тарелкам, – половину Кейти, половину себе, – а потом ставит пустую миску в раковину. Джо тем временем трудится над ростбифом с тем же усилием, с каким дровосек, должно быть, пилит дерево. В конце концов он отрывает кусок и смотрит, как его дочки радостно хрустят салатом, пока он жует соленую дранку.

      – Знаешь, а ведь фермеры, вырастившие этот латук и огурец, наверняка использовали удобрения, – говорит Джо с самым серьезным лицом, какое может изобразить.

      Кейти и Меган не обращают на него внимания, но Джей Джей сдерживает улыбку, понимая, куда он клонит.

      – Я не фермер, но, по-моему, для удобрения используют коровий навоз, да, Джей Джей?

      – Ага, еще как, – отзывается Джей Джей, в жизни не бывавший в саду или на ферме.

      – Хватит, – говорит Меган.

      – Семена латука и огурца берут питательные вещества из навоза, чтобы расти. То есть, если прикинуть, салат, который ты ешь, состоит из коровьего дерьма.

      – Фу, пап. Вот фу, – говорит Кейти.

      – Я уж лучше корову буду есть, чем дерьмо коровье, а ты, Джей Джей?

      Джей Джей и Джо от души смеются. По многим причинам присутствующим женщинам не смешно.

      – Так, хватит, – говорит Роузи, которая в другое время сочла бы, что Джо просто безобидно дразнится.

      Она сама всего этого веганства не понимает. Но Джо видит, что она все еще бесится из-за того, что Патрик неизвестно где, и слишком зациклена на его отсутствии, чтобы над чем-то смеяться.

      – Ради бога, можем мы поговорить не о дерьме?

      – Я узнала, когда «Коппелия», – подает голос Меган. – С десятого августа по двадцать четвертое.

      – Мы с Колин пойдем в первую пятницу, – говорит Джей Джей.

      – Колин и я, – поправляет Роузи. – Я не возражаю. Кейти?

      – Я пока не знаю. Я могу быть занята.

      – Чем? – спрашивает Меган таким презрительным тоном, что Джо точно знает: Кейти обидится.

      – Не твое дело, – отвечает Кейти.

      – Дай угадаю. Пойдешь в «Айронсайд» с Андреа и Микаэлой.

      – Для меня вечер пятницы так же важен, как для тебя. Мир, знаешь, вокруг тебя одной не вращается.

      – Девочки, – предостерегает Роузи.

      Пока они росли, Кейти была послушной тенью Меган. Джо всегда казалось, что Роузи их воспитывает как единое целое. Во всем, кроме танцев, Джо и Роузи так часто говорили о девочках, не разделяя их, что их имена словно слились в третье, в общую кличку. «Мег-и-Кейти, идите сюда. Мег-и-Кейти собираются на парад. Мег-и-Кейти, обедать».

      Но в старших классах девочки стали отдаляться друг от друга. Джо не может сказать почему. Меган полностью подчинило себе