Семья О’Брайен. Лайза Дженова

думает пару секунд.

      – Пять.

      – Почему пять, а не один?

      – Такого не бывает.

      – Почему?

      – Потому что я коп. Нас учат не расслабляться.

      – Даже когда вы не на дежурстве?

      – Да, это не выключается.

      – То есть уровень всегда на пятерку?

      – Я бы сказал, что обычно около трех.

      – Тогда откуда два лишних?

      От ожидания в чистилище. От того, что его допрашивает женщина-врач в гражданской одежде. Этого хватит. А если нет, то он, судя по всему, был последние шесть лет раздолбаем с бешеным нравом.

      – Тут не то чтобы день в спа, – говорит Джо.

      – Это верно, – отвечает доктор Хэглер с улыбкой. – Роуз, вы что-нибудь еще замечали в Джо?

      – Ну, я его прошу что-нибудь сделать, а он забывает. Молока, там, купить по дороге домой или кухонный шкафчик починить.

      – Милая, ты только что описала любого здорового мужика на планете.

      Доктор Хэглер улыбается. Джо смотрит на ее левую руку, на золотое обручальное кольцо. Она понимает.

      – Хорошо, а еще можете что-то вспомнить, Роуз?

      – Он все время суетится, не в том смысле, что двигается. А так, странно. Сшибает все, роняет. Неделю назад разбил мой последний винный бокал.

      Она все еще сердится. Тут дело сложное, и он не уверен, что доктор Хэглер уловит, но он-то слышит, как напрягается голос Роузи. Она не любит, когда ей приходится пить вино из баночки из-под джема или пластикового стаканчика. Надо будет купить ей новый набор бокалов.

      Джо не нравится, что эта докторша допрашивает Роузи, словно та – главный свидетель по делу об организованной преступности. Роузи не любит полоскать грязное белье на людях. Она не рассказывает о выходках Патрика ни своим братьям, ни даже священнику. Никому не говорит, что у Джей Джея и Колин не получается зачать. Все тайны, все дела семьи она держит в доме и скорее даст сжечь все свои записи Опры, чем станет вывешивать неглаженое белье семьи перед соседями. Поэтому Джо теряется, когда слышит, с какой готовностью она рассказывает о его «странном» поведении, словно ей бонусы будут за то, что она его сдаст.

      – Вот как сейчас, – говорит Роузи.

      Доктор Хэглер кивает и что-то записывает. Что происходит? Джо ничего не делает, просто сидит себе спокойно на этом чертовом стуле, слушает, как его жена обвиняет его в «странности». А теперь и доктор соглашается. Весь этот разговор начинает попахивать заговором.

      Роузи похлопывает его по руке. Он поднимает на нее глаза. Ее руки сложены на коленях. Лицо обращено вперед, она смотрит на доктора Хэглер. И тут он замечает, что его левый локоть прыгает вбок, ударяясь о руку Роузи. Он ерзает на стуле, пытаясь от нее отодвинуться. Эти стулья, мать их, для карликов придумали, и стоят они слишком близко друг к другу. Он смотрит вниз и видит, как его левая нога выделывает кренделя на полу. Ну ладно, он дергается. Он нервничает, матерь божья. Все дергаются, когда нервничают.

      – Вы пьете, Джо? – спрашивает доктор Хэглер.

      – Пару пива, иногда глоточек виски, но не больше.

      Сейчас бы ему глоток виски не помешал.

      – Наркотики?

      – Нет.

      – Давайте