Воспитание элиты. Владимир Гурвич

нас всех фермерами. Кстати, мой прадед был помещик, у него было имение с крепостными. Но не думаю, что мне это как-то поможет на новом поприще, – насмешливо пожала плечами Катя.

      – Ты мне никогда об этом не говорила.

      – Как-то не пришлось. Я происхожу из весьма древнего дворянского рода. Но что это меняет, особенно в стране, где с дворянством давно покончено. Поищи что-нибудь другое.

      – По условиям это самое лучшее. К тому же там оказывают помощь, зачисляют на полугодовые сельскохозяйственные курсы. А в это время платят стипендию. Важно, что мы проходим по возрасту. Я сегодня пойду в посольство, узнаю, как и что и начнем собирать документы. А там кто знает, куда кривая выведет. Мы оба с тобой прекрасно говорим по-английски, это наше большое преимущество. Начнем фермерами, потом попробуем стать психологами. Главное, зацепиться.

      – Делай, как считаешь нужным, – проговорила Катя.

      – То есть ты согласна? – недоверчиво посмотрел Батурин на жену.

      – Я знаю одно: всегда лучше чего-то делать, чем ничего не делать.

      Батурин в тот же день отправился в посольство, провел там пару часов, большая часть из которых ушло на ожидание. Но вернулся домой он обнадеженный.

      – Все так и есть, как я говорил. Надо собирать и подавать документы, примерно месяц уйдет на ожидание ответа. А затем можно будет уезжать. Мне заверили, что причин для отказа не должно быть.