Воспитание элиты. Владимир Гурвич

Батурина интеллигентным хлюпиком. И без того взвинченный Батурин на какое-то время потерял власть над собой и бросился на него. Прежде чем их разняли, им даже удалось немного подраться; Батурин получил удар по касательной в висок, а сам ткнул своего противника в грудь.

      После этого инцидента с работой в этом месте было покончено. Причем, согласно контракту Батурину даже не полагалась плата за отработанные дни, так как он был на испытательном сроке, который он не выдержал. Это была самая настоящая катастрофа, он-то наделся, что уже через неделю получит первую зарплату. А что делать теперь?

      Батурину не хотелось ехать домой. Что он скажет Кате? Вдобавок болело лицо, все же полученный удар вызвал набухание синяка. Это он заметил, когда посмотрел на себя в зеркало в туалете. Ему захотелось вернуться в контору и накостылять, как следует своему оппоненту. В детстве Батурин слыл драчуном, что беспокоило родителей и учителей. По этой причине он едва не лишился золотой медали; не все хотели вручать ее хулигану. Но тогда пронесло и в торжественной обстановке он все же ее получил. В тот момент она символизировала для него надежду на большое будущее. Но где оно?

      Катя встретила известие внешне спокойно.

      – Не сомневалась, что нечто такое случится, – констатировала она. – С твоим характером такая работа не для тебя.

      – Что же будем делать? Деньги же кончаются.

      – Я обдумывала этот вопрос. От мамы остались дорогие золотые и бриллиантовые украшения, сдадим в ломбард. На месяц должно хватить.

      – А что будет после этого месяца? – поинтересовался Батурин.

      Жена посмотрела на него.

      – Так далеко лучше не заглядывать, чтобы не поддаться отчаянию. Нас этому учили на первом курсе: ни что так не угнетает, как отсутствие надежды на будущее. Поэтому, если в нем в данный момент нет уверенности, не заглядывайте по-возможности в него. Неужели забыл?

      – Помню, – хмуро сказал Батурин. – Значит, для нормальной жизни у нас есть всего месяц.

      8

      Батурин полагал, что после того, как отпадет необходимость посещать ненавистную работу, ему станет легче. Но все случилось скорей наоборот, ему стало еще тяжелей. Его захлестнула волна неприкаянности и ненужности, он не знал, куда себя девать. Он просыпался с мыслью, что не представляет, чем станет заниматься целый день. Он лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок, рядом тихо и буднично сопела жена. А он думал о самоубийстве.

      Батурин понимал, что все это полная ерунда, ни к какому самоубийству он не готов, это не более чем защитная реакция. Но сама по себе она была знаменательна, и он сознавал, что с ней следует что-то делать, как-то от нее избавляться. Иначе его накроет глубокая депрессия, а вот она-то и представляет главную угрозу. В нее легко войти и трудно выйти, ему это очень хорошо известно. И чтобы этого не случилось, нужно срочно принять судьбоносное решение. От Шаталова, судя по всему, звонка он не дождется. Что-то не сложилось или он передумал, в любом случае уже прошло