Я полынь не сажал. Серж Бэст

суток ареста за самовольную отлучку с содержанием на гарнизонной гауптвахте.

      В курсантских шеренгах слышится шёпот. Строй шевелится. Это первое столь суровое наказание, прозвучавшее перед строем из уст нашего комбата.

      – Наверное, Семёна отчислят из училища, – слышу я перешёптывания курсантов, доносящиеся до меня из первых шеренг моей роты.

      – Есть десять суток ареста, – отвечаю я с хрипотой в голосе, и по команде комбата вновь возвращаюсь в строй.

      Комбат не успокаивается, вдогонку мне несутся резкие, как пистолетный выстрел, его указания командиру роты.

      – Посадить его под Новый год! Рассмотреть вопрос об исключении из комсомола! Информировать родителей!

      Зачем информировать моих родителей? Это моральный садизм! – хочется мне крикнуть комбату, но я молчу…

      Комбат ещё некоторое время рычит и брызжет слюной, выкрикивая какие-то слова в мой адрес, но я их почему-то не слышу. Наверное, оттого что у меня скакнуло вверх артериальное давление, как это нередко бывало, когда я выходил на борцовский ковёр. Вывалив на меня весь комплекс дисциплинарного и морально-психологического воздействия, комбат, наконец, успокаивается. Цель достигнута. Всем, стоящим в строю, предельно понятно, что я наказан в полном объёме – чтоб другим неповадно было.