Ричард Длинные Руки – фрейграф. Гай Юлий Орловский

убил не голубя!

      – А кого?

      – Ты убил еще и двух людей!

      Я подумал, поскреб голову когтем. Мириам пугливо отпрянула в глубину убежища.

      – Всего-то? – удивился я. – Мельчаю, мельчаю… раньше целые народы сметал…

      – Народы не жалко, – выпалила она, – а вот двух… это подло!

      – Брехня, – сказал я веско. – Пару коз сожрал, но двух людев… не припоминаю.

      – Здесь письмо! – крикнула она обвиняюще.

      – Прочти, – предложил я. – И увидишь, что никого не убивал… сегодня.

      Это прозвучало зловеще, но она гордо вскинула голову, в глазах вызов. Тонкие пальцы снова развернули маленький листок, я со своим зрением успел заметить мелкий женский почерк, грамотная писала, зараза, или служанка под диктовку избалованной дуры, что ж тут за варвары такие…

      – Я прочту, – пообещала Мириам с угрозой, – не обрадуешься!

      – Давай, – сказал я с некоторой тревогой, письмо от женщины, а это значит – ерунда, капризная дура соскучилась по любовнику, отправленному ревнивым мужем или родителями в дальний гарнизон, что еще может написать женщина, – читай, если разбираешь эти… буковки. Думаешь, меня совесть замучает? Вот так прямо упаду на спину и подрыгаю задними лапами в предсмертных корчах тебе на щасте?

      Взгляд ее бегал по строчкам, я видел, как двигаются глазные яблоки, крупные, с широкой радужкой, настолько странного удивительно яркого серого цвета, что я не мог оторвать взгляда.

      – «…и в тот же час, когда меня призовут на брачную церемонию, я брошусь из своей башни, чтобы не достаться ненавистному Растенгерку».

      Глава 11

      Она вскрикнула и в бессилии уронила руки. Я посмотрел на нее и отвел взгляд, стараясь уверить себя, что мне по фигу, но странное чувство вины медленно пропитывает всего с головы до ног, как холодная вода вату. Лучше бы перехватить чье-то военное донесение, пусть кто-то потерпит поражение из-за неполученных сведений. И чем больше погибнет, тем лучше. Врага нужно ослаблять, обескровливать и дискредитировать гадкими слухами.

      – Ага, – наконец прорычал я, – ага, бросится из башни… И убежит?

      Она крикнула яростно:

      – Ты совсем дурак?.. Она убьется!

      – Совсем? – переспросил я. – Это… насмерть?

      – А как иначе?

      – Ну, – протянул я, – зашибет коготь, поднимется и побежит за добычей…

      – Ну почему драконы такие тупые, – воскликнула она с отчаянием, – как ты не понимаешь, что она погибнет, если выбросится из башни?.. А виноват будешь ты!

      – Почему я? Я ее выброшу, что ли?

      – Ты! – сказала она обвиняюще. – Ты перехватил письмо!

      Я протянул насмешливо:

      – Так то письмо…

      – Ну вот!

      – Что – вот?.. Я даже письмо не выбросил.

      Ее лицо стало злым и решительным.

      – Значит, – процедила она сквозь зубы с такой злостью, что я отчетливо услышал змеиное шипение, – значит… эта сволочь, этот последний гад, этот мерзавец и ублюдок хочет испоганить жизнь Карине?.. Или Вики?.. Да кака�