Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая. Сен Сейно Весто

какая, сержант, бык необразованный, кусок хумуса, сантехник, педрило горбатый, двух умных книжек за всю свою счастливую сантехническую жизнь в руках не державший. Квадрат каканый – заставил, срань космоса, толочь на себе еще запасной блок батарей к походной рации, который никто никогда нигде на себе в «заброску» не таскал, взводному ведь пожаловался, сволочь, Шакалу этому губастому, паскуде насвистел, свистун, чего это «не соблюдается инструкция». Это надо же, как меня любит местная сволочь, аж сердце щемит. Наверху ожидала тишина отбоя. «Родной» шестой этаж-уровень вальдфорта находился в этот момент за пределами его физических возможностей. Будущая гражданская жизнь отсюда казалась нереальной, вероятность ее осуществления приравнивалась к нулю. Память этих ступеней не держала в себе ничего, что было лишним. Тогда же он решил, что потом все перемещения, требующие хоть сколько-нибудь заметного душевного напряжения, будет производить исключительно и безусловно пешком и только мелкими, скупыми шажками.

      …И вот путь дому твоему – Млечный Путь.

      Мое меня не минует, в смысле. Кто-то бежал налегке. Кем-то были позабыты все слова, кроме двух-трех, наиболее близких и легко произносимых. Он бежал с автоматом, увесистой рацией и проклятыми батареями, удерживая в памяти успокоенный взгляд, брошенный на него из-под пятнистого тента кузова отъезжавшей к точке «заброски» машины, взгляд невозмутимый, чем-то снисходительный, умудренный правотой и глубинным сознанием своей правоты. «А что ты мне сделаешь». День все же прожит, сейчас приходилось экономить силы, кроме этих грубых кирпичей жизнь состояла из бесчисленных, уходивших куда-то в нескончаемость полустертых ступенек, по которым еще только предстояло взойти, сохраняя надлежащее лицо, нужно еще найти силы, попытаться взгромоздить себя на кровать, что на втором ярусе, самым интересным будет потом попытаться за оставшиеся до подъема час-полтора выспаться, чтобы вскочить, вынести традиционные километры утреннего забега. Снова, в тысячный раз вырвать себя из горячего забытья, высосавшего последние силы, каким-то образом заставить себя подняться и бежать на программную «тактику». Или опять на «огневую», долгожданную, наверное, для этих немытых дармоедов из обеспечения, если ехать туда каждый раз на машине, и вновь не будет уверенности, что обойдется без гравия в Эр-Дэ, что дойдут до конца все, не выключаясь и не падая, и наша новая достопримечательность, взводный, новоиспеченный руководитель боевого спецподразделения с брюзгливым розовым лицом туповатого подростка, дохлая и поминутно сдыхающая на таком темпе шавка – самая большая подружка Квадрата Крупнолицего – обязательно доверит, «как самому начитанному», свой автомат, чтоб жизнь, значит, не казалась слишком уж сладкой, а сам потом будет скакать рядом, исходить красными пятнами, делать мужественное лицо с мужественно играющими желваками опытного рейнджера и материть отстающих; но, может быть, и в самом деле