Шпаргалка для грабителей. Валерий Гусев

Шишкин жил один. Не считая собаки. Которая каждый вечер уходила на всю ночь погулять по главной улице под липами. Но в доме был изумительный порядок. И даже висело много красивых картин. Некоторые – в рамочках, а некоторые просто в виде картонок. Но все равно очень красивые. И выяснилось, что все эти картины написал майор милиции Шишкин.

      – Стоп! – Алешка вытаращил глаза. – Это вы тот самый Шишкин? Который у нас в номере висит? Который «Мишек на отдыхе» нарисовал? Не слабо!

      Шишкин от души рассмеялся:

      – Нет, эта картина была написана другим Шишкиным, в позапрошлом веке. – И тут он нахмурился: – Только называется она не «Мишки на отдыхе», а «Утро в сосновом лесу». Мне очень не нравится, когда перевирают названия картин. Особенно когда это делают люди, которые считают себя грамотными.

      – А я и не считаю себя грамотным! – заявил Алешка с возмущением. – Вот еще! Больно надо!

      – А я и не про тебя говорю. Тут как-то по телевизору выступал очень известный писатель. Он так и говорил: картина «Три богатыря», картина «Иван Грозный убивает сына»! А мне так хотелось позвонить в студию и сказать: «Нет таких картин!»

      – Как это нет? – удивился Алешка. – Я их сколько раз видел.

      – А вот и нет! – запальчиво возразил обиженный Шишкин. – Есть картина «Богатыри». Есть картина «Иван Грозный и сын его Иван».

      – А что же не позвонили-то?

      – А чего звонить? Кто б меня послушал, сельского мента?

      – Да, – Алешка сочувственно вздохнул, – небось, если бы вы переврали названия его книг, уж он бы расшумелся!

      – Довольно, – сказал папа. – Есть хочу.

      Майор (или художник?) Шишкин нас здорово накормил. Как тетя Нюта в буфете. Он, наверное, привык о себе заботиться без женской руки.

      – Вам жениться надо, – сказал Алешка.

      – Это еще зачем? – удивился Шишкин.

      – Ну... чтоб после ужина кто-нибудь посуду помыл. – И он с намеком посмотрел на меня.

      – Вот ты и помой, – сказал я.

      – Мне нельзя, – отказался Алешка. – У меня посуда здорово бьется.

      Когда я помыл посуду, мы снова пошли смотреть картины. И они нам еще больше понравились. На картинах в основном были изображены виды города Липовска. Причем выглядели они лучше, чем на самом деле. Особенно здорово смотрелась старая гостиница «ца Пари», так и чудилось, что в ее глубине бродят неприкаянные тени прошлого. А в одном окне даже казалось, что светится робкий огонек свечи.

      – А чего она так странно называется? – спросил Алешка. – По-заграничному.

      – Да ничего странного, – усмехнулся Шишкин. – Просто от прежнего ее названия «Гостиница «Париж» только эти буквы сохранились: «ца» и «Пари».

      – А какой там колдун живет?

      – Максимыч-то? Да он теперь не колдун, он сторож. На это здание один деятель глаз положил, решил его захапать. А мы хотели его отдать детскому дому. Вот, пока разборка идет, Максимыч оборону держит.

      – Один? – Алешка распахнул глаза. – Против всех?

      Все ясно, теперь неведомый нам Максимыч будет не один. Теперь нас будет трое.

      – Один-то один, – как-то загадочно