Житие Углицких. Литературное расследование обстоятельств и судьбы угличского этапа 1592-93 гг.. Андрей Клавдиевич Углицких

столице России и ярославские землячества, и вологодские, и угличские. И сейчас во всех городах мира существуют зоны компактного проживания различных этнических групп и диаспор.

      Таким образом, фамилия Углицких, действительно, сравнительно молодая, земляческая, изначально включившая, вобравшая в себя людей, сплоченных в той исторической теснине и мясорубке, в которой оказались они, по меньшей мере, в связи с тремя обстоятельствами: общей прародиной, общей, одной на всех, бедой, и общей же надеждой – выжить. Не знаю, есть ли в самом Угличе – Угличские, но Углицких – это горсть земли угличской, навсегда ставшая частью Земли Уральской, это капля крови несчастного Дмитрия, силою трагических обстоятельств запекшаяся на скальных утесах Полюдова Камня, растворенная в хрустальных вишерских водах, и в этом смысле вишерские Углицких – полноправная, полновесная и самодостаточная часть истории российской. Мне представляется, что даже если в деталях, в частностях, было вовсе не так (а выше приведены, конечно же, гипотезы только, возможные реконструкции событий), то в главном – в извечном стремлении человека оставаться человеком, в любых условиях, даже самых невыносимых, не ошибся я в земляках, в самоценных и драгоценных, «знатных» и «именитых» угличанах своих…

      Биармия или бешеной собаке сорок верст – не крюк!

      Впрочем, разговор еще далеко не завершен. Раз вкусив запретный плод, хочется еще и еще! Ведь за рамками остается еще немало крайне важных вопросов. Например, каким путем шли ссыльные? С позиций сегодняшнего дня вопрос кажется наивным – купил билет, сел в поезд и поехал (не забыть бы только, что вагон – ресторан располагается в седьмом по счету от головы поезда вагоне, а то больно уж в поезде пить – есть хочется всегда).

      А тогда? В исторических документах весьма ярко описан процесс наказания …колокола, созвавшего угличан на место гибели малолетнего царевича: как, медному, за это вырвали язык, обрубили ухо, как высекли, мятежный, и отправили в Тобольск. О людях же – или ничего, или почти ничего: гнали, мол, пешком… Ну, то, что не на лимузине везли с шампанским и цветами на заднем сиденье – это понятно… Но куда гнали, вот в чем вопрос – на соляные копи или же в Пелым? И почему именно в Пелым? И сколько этих страдальцев всего было? И кто они были? Как одеты, во что обуты? И сколь времени шли? Ох, уж эти вопросы! Расползаются, как дороги от Москвы Белокаменной – во все стороны света. Чем дальше – тем больше! Причем число вариантов возрастает на каждой последующей логической развилке в геометрической прогрессии! Вот, кстати, еще один: а была ли вообще дорога в Сибирь в те времена? А, может быть, часть пути была проделана по воде? А что, уж больно соблазнительным представляется мне, дилетанту от истории, следующий речной «круиз»: из Углича Волгой (вниз по течению, «под горочку») до места впадения последней в Каму, точнее, по официальной