Ад и рай. Hamit Ikramovich Izmaylov

земля в сиянье голубом…

      Что же мне так больно и так трудно?

      Жду ль чего? Жалею ли о чем?

      Уж не жду от жизни ничего я,

      И не жаль мне прошлого ничуть»

      Но молю тебя, Всесильный, смилостивиться, и дать возможность мне на книжечку будущую взглянуть. Но книги еще нет. Она в стадии подготовки. Она будет. Но для этого надо жить».

      Ровно через десять дней, утром, я сел в постели и сказал: «Я устал бороться. Вызывайте врача. Буду лечиться». В тот же день сдал все анализы, прошел рентген, который показал воспаление правого легкого, как раз там, где лежал за пазухой фотоаппарат. Получилось примерно сопоставимо с тем, что, выскочив из парилки бани, положить себе на грудь полукилограммовый кусок льда и ждать, пока он растает, чтобы напиться воды.

      В моем детстве туберкулез был неизлечимой болезнью. Это был страшный недуг. Я видел людей, страдающих этим заболеванием и панически всю жизнь боялся этой напасти. Всячески тщательно оберегал всегда свои легкие. Но прошли годы. Чувство осторожности и бдительности притупилось. К тому же болезнь была наукой побеждена и стала излечимой. Меня это на закате жизни расслабило и я слегка подрастерял инстинкт самосохранения.

      В первый же день лечения я принял кучу различных таблеток, какой-то сироп, внутримышечный укол и должен был полежать под капельницей. Однако мое длительное воздержание от пищи, воды и активного движения привели к тому, что образовалась буквально спайка стенок сосудов. Опытные врач и медсестра целый час безуспешно пытались попасть мне в вену. Каждый раз игла прошивала насквозь сосуды, категорически отказываясь остановиться в простенке. Искололи весь локтевой сустав, наружную поверхность ладони. Все безуспешно. Время ночное, за консультацией обратиться некуда, да и профессиональная гордость не позволяет просить помощи в этом деле. Измученные медики, измучив меня, решили передохнуть. Попить чаю и потом начать все сначала, с новыми силами. Но уже на другой руке. На мою просьбу оставить безнадежное мероприятие они не согласились. Тут уже работало дело принципа. Все это время меня напаивали разного рода жидкостями. Заставляли работать кистью. Подозревая, что у меня резко упало давление, обеспечивающее наполнение сосудов, замерили его – мое давление крови, как всегда, было неизменно 120/70.

      Для того, чтобы работать с другой рукой, я должен был в целях обеспечения подхода перелечь на другую кровать, что я сделал с большой неохотой, предвидя всю тщетность их труда. Однако, отдохнув, опытная врач все-таки после нескольких попыток сумела остановить иглу в нужном месте. Дальше все прошло как нельзя лучше. В то же время измученный физически и не менее психически после ухода врачей я стал беспричинно на всех кричать, что-то швырять, с шумом и напряжением начал перекладываться на свою кровать. Позже, несколько успокоившись, я пошел в туалет и там случайно глянул в зеркало.