Волчьи законы тайги. Владимир Колычев

но женскую сумочку с бриллиантовым колье так и не нашел.

      Правда, нашел брелок автомобильной сигнализации – без ключей, без обгорелостей, как если бы он вывалился из горящего вертолета. Может, эту штуку обронила Лена. Возможно, этим брелоком ставилась на сигнализацию ее машина. Но где же тогда ключи?..

      Данила с грустью нажал на кнопку, представил, как защелкиваются двери на ее машине там, в далекой Москве. Приятные фантазии. Приятные, потому что мысленно увидел Лену. Фантазии, потому что слабенькая радиоволна не могла преодолеть расстояние до нее, да и батарейка в пульте окислилась от сырости. Он мог бы выбросить брелок, потому что Лена в любом случае в нем уже не нуждалась. Или запасной пульт у нее был, или она просто сменила сигнализацию... Но выбрасывать брелок он не стал, приберег его как память...

      Удача приветила его чуть позже, когда он взялся исследовать возможный маршрут, которым Лена шла на встречу с волками. На поиски ушло не меньше месяца, но все-таки он нашел сумочку. Она лежала в болотистой луже, ремешком зацепившись за сучок гниющей коряги. Оказалось, Данила несколько раз проходил мимо этого места, но только в конце июня сумел зацепиться взглядом за ремешок, который легко можно было принять за истлевший древесный прутик... Паспорт в сумочке превратился в целлюлозную слизь, косметика – в дурнопахнущую массу, ключи от квартиры и машины заржавели, но с колье ничего не случилось – все-таки золото и бриллианты. Кстати, ключи от машины были без брелока сигнализации, что позволило ему точно установить природу происхождения более ранней находки.

      Колье стоило девяносто тысяч долларов, продать его можно было за пятьдесят. Данила никогда не держал в руках таких денег. Но тем не менее и подумать не мог, чтобы оставить эту вещь себе. Он страшно соскучился по Лене. Он очень хотел к ней. И это счастье, что в Москву он поедет не с пустыми руками.

      Глава 4

      Стоянка поезда – тридцать минут, и он только-только пришвартовался к перрону. Данила смотрел в окно и удивлялся, почему люди не идут к вагонам, а почти бегут. Пышная коротконогая женщина в зеленой длиннополой кофте и цветастом платке, с двумя клетчатыми сумками в руках, глаза большие и выпученные, как у белки-летяги в момент приземления на ветку; губы трубочкой, как будто загудеть хочет: «Постой, паровоз! Я сейчас, сейчас...» Но эта видно, что из деревни. А вот долговязый сухопарый мужчина с интеллигентным складом лица, модный летний костюм на нем, туфли отливают лаком, пластиковый чемодан аккуратно катится вслед на колесиках. Но шагает он широко, быстро, как будто боится не успеть...

      Были, конечно, исключения. Вот идет худенькая девушка с миловидным, но угреватым лицом. В одной руке тяжелый чемодан, в другой – пузатая спортивная сумка. А рядом парень – налысо бритый, с крупными и смазанными чертами лица. Маленькие нахальные глазки, толстые губы обжимают горлышко пивной бутылки, которую он держал одной рукой. Вторая конечность тоже занята – ею парнишка обнимал обремененную ношей девушку, по сути, висел у нее на шее. Любовь зла, полюбишь и дегенерата...

      До