Волчьи законы тайги. Владимир Колычев

Ты что, влюбился в меня? – смущенно засмеялась она.

      – Я?! Нет! – ошарашенно вздрогнул он.

      – А почему так смотришь? Как будто влюбился...

      – Смотрю?!.. Ну да. Это я в чувство прихожу, – нашелся он.

      – В чувство? А я думала, ты забылся...

      – Да нет. Просто устал очень. А на тебя смотрю, и силы вдруг появляются. Ты сама как бальзам...

      – Да, но я от простуды не лечу... Что-то ты там насчет жира говорил?

      – А-а, грудь растереть... – в смятении поспешно кивнул он.

      – А рука не дрогнет?

      Лена жеманно повела бровью, расстегнулась и развела полы своей шубы. Взгляду открылось бежевое, из нежнейшей шерсти платье, облегающее узкий плоский животик и оголяющее красивые загорелые плечи, грудь и верхние полусферы добротного бюста. Он мог бы натереть ее барсучьим жиром прямо сейчас, даже не снимая с нее платья. Но если в открытом лесу этот его порыв казался естественным, то сейчас он вдруг застеснялся и даже покраснел.

      – У меня сухое молоко есть, – сглотнув иссушающий ком в горле, сказал он. – И мед. Молоко с медом очень хорошо от простуды помогает...

      – Молоко с медом? Это еще и вкусно... Меня мама в детстве молоком с медом поила...

      Лена, казалось, осознала непристойность своего поведения, стыдливо запахнула шубу. И щечки пошли пунцовыми пятнами.

      – Молоко у меня сухое, не такое, как у твоей мамы. Зато мед у меня дикий, о-очень полезный...

      – Где ты его взял? У медведя украл? – чтобы заглушить возникшую неловкость, пошутила она.

      – У Винни-Пуха.

      – Он тоже к тебе забегал? – непринужденно засмеялась девушка.

      – Да, на кабанов поохотиться, – поддержал ее Данила.

      – Ну и как все прошло, удачно?

      – Даже не знаю, жив Пятачок или нет... Мне кажется, ты уже немного согрелась.

      – Да есть чуть-чуть.

      – Дом у меня маленький, быстро нагревается... Ты бы сняла шубу, ею лучше укрыться, чем на себе... Перина у меня пуховая, снизу тепло будет...

      Данила принес из сеней уголь, засыпал в печь. Вскипятил воду, напоил девушку горячим чаем с медом. Вскрыл две банки гречневой каши с тушенкой, выложил ее на сковороду, смешал с горячей водой, поставил в печь, добавил немного сливочного масла.

      Лена очень хотела есть, но ее носик заметно наморщился, когда он подал свою стряпню.

      – Не бойся, не отравишься...

      Взять и сунуть в рот первую ложку ее заставил голод, а со второй она и сама вошла во вкус. И так увлеклась, что даже не заметила, как опустела ее тарелка.

      – Мне кажется, я ничего вкусней в жизни еще не ела, – благодарно улыбнулась она. – Что-то жарко стало...

      – Как ты себя чувствуешь, встать сможешь?

      Он помог ей подняться, пересесть на скамью. Сам быстро сменил постель, уложил в кровать, накрыв теплым одеялом.

      – Отвернись, пожалуйста!.. Все, можешь повернуться.

      Она сняла с себя платье, но не знала, куда положить.

      – Давай сюда.

      Он взял ее невесомой легкости платье, отнес к вешалке за печью. Но прежде чем поместить его на плечики, неожиданно для себя коснулся его носом. Дурманящий запах