Дай мне шанс. Дженнифер Доусон

меня почти г-голой…

      Он снова растер ее обнаженные руки.

      – Мне тридцать четыре года, принцесса. Я и раньше видел голых женщин.

      – Но не меня. – Никто не видел ее голой. Ну, кроме Стива, конечно. Но он-то не в счет. – Мне двадцать восемь, и меня видел только один мужчина. Однако он не похож на тебя. Ох, почему ты не можешь быть… кем-то другим?

      – Кем именно? – Митч провел ладонью по ее спине, она прижалась к нему еще крепче. Истерика же понемногу проходила, и Мадди чувствовала, что успокаивается – его пьянящая близость совершила чудо.

      – Знаешь, ты не мистер Роджерс[1], – пробурчала она.

      – Ты можешь довериться мне, Мадди. Я не наброшусь на тебя.

      Ха! Как раз это ее не волнует! Если он увидит ее обнаженную, то, возможно, задастся вопросом: не мальчик ли перед ним? Но кто знает, что она сделает, оказавшись сейчас без ее одежды? К тому же… Что если она спятила?

      Мадди верила, что излечилась от былого бунтарства, но теперь в этом сомневалась. Не в силах сдержаться, она крикнула:

      – Зато я могу наброситься на тебя!

      Митч молча обнял ее за талию, и она, сгорая от стыда, снова прижалась к нему, не желая отпускать, хотя ей ужасно хотелось в туалет. Она знала, что если отпустит его, то снова начнет молоть чушь.

      Тут Митч вдруг чуть отстранился и, приподняв ее подбородок, заглянул в заплаканные глаза. Мадди в растерянности заморгала, а он, весело улыбнувшись, сказал:

      – Принцесса, во мне шесть футов три дюйма, и я, возможно, вешу на добрых восемьдесят фунтов больше тебя. Поверь, я смогу с тобой справиться.

      – Прости, я просто не подумала. – Мадди шмыгнула носом. – Еще бы! При такой-то внешности!

      – Что-то подобное ты уже говорила, – заметил он с усмешкой.

      Ее глаза вновь наполнились слезами.

      – Я изо всех сил стараюсь быть хорошей, но все получается не так…

      – Уверен, что папа Римский тебя поймет, – заверил Митч.

      Несколько слезинок снова скатились по ее щекам. Ох, никто ее не поймет!

      – Я попаду в ад, – заявила Мадди.

      – Ни за что. Ты слишком милая. – Он провел ладонью по ее щеке, и она уткнулась лицом ему в грудь, стараясь успокоиться. – Знаешь, – продолжил он, – давай стащим с тебя платье, а потом поговорим. Идет?

      Она кивнула и пробормотала:

      – Я бы выбралась из него сама, но оно слишком тесное.

      – Повернись, и я освобожу тебя от него.

      – Уверен? – Она снова прижалась к нему, хотя давление на мочевой пузырь стало почти невыносимым.

      – Совершенно уверен. Обещаю.

      Что ж, он ведь уже говорил, что видел много голых женщин. Кроме того… Мадди поняла, что если снимет платье, то сможет продержаться, пока не доберется до безопасного убежища.

      Вот видите?! Она способна сделать это! И вообще, не может же она вечно носить это платье…

      Мадди утвердительно кивнула.

      – Ладно, договорились. И я буду хорошей…

      Дьявольская улыбка сверкнула у него на губах. Он обнял ее за талию, привлек к себе и проговорил:

      – Да

1

Американский педагог, проповедник и телеведущий, снявшийся в детском телесериале «Наш сосед мистер Роджерс». – Здесь и далее примеч. перев.