Пульс (сборник). Джулиан Барнс

нке «Нечего бояться».

The Observer

      Если кто-то до сих пор почему-то думал, что Барнс холодный, попусту умствующий автор, – пусть прочтет заглавную повесть «Пульс». Остальных же нет нужды убеждать поскорее взяться за эту во всех отношениях примечательную, изящную книгу.

The Telegraph

      При всей разноплановости этих историй, объединяет их неизменный и глубокий интерес автора к женской неуловимости, к мужскому буквализму и к той непостижимой силе, что сводит мужчин и женщин вместе или же расшвыривает их в стороны.

The Guardian

      Тонкий юмор, отменная наблюдательность, энергичный слог – вот чем Барнс давно пленил нас и продолжает пленять в «Пульсе».

The Independent

      В своем поколении писателей Барнс безусловно самый изящный стилист и самый непредсказуемый мастер всех мыслимых литературных форм.

The Scotsman

      Джулиан Барнс – хамелеон британской литературы. Как только вы пытаетесь дать ему определение, он снова меняет цвет.

The New York Times

      Как антрепренер, который всякий раз начинает дело с нуля, Джулиан никогда не использует снова тот же узнаваемый голос… Опять и опять он изобретает велосипед.

Джей Макинерни

      Все рассказы первой части книги перемежаются историями-диалогами из жизни одной семейной пары, к которой приходят гости. Они напиваются и начинают вести пьяно-остроумную беседу. И тогда становится понятно, что Барнс полностью разделяет сентенцию Мандельштама, что всякая семья держится на слове, на цитате, на разговоре. Рассказы второй части сборника не так легко укладываются в готовую схему. Нельзя сказать, что они, мол, об одиночестве или о детстве, хотя детская тема в них не последняя. Но, наверное, все-таки они о том же, о чем и первая часть, – о семье.

TimeOut

      В сборнике «Пульс» проза Барнса в переводе Елены Петровой сразу погружает читателя в блаженное состояние покоя. Писатель словно приглушает звук своего голоса, а заодно – и шум вокруг, чтобы все могли обнаружить ту еле заметную пульсацию, которая предшествует возникновению всего нового, будь то любовь и душевная привязанность или, напротив, – разлука и печаль.

Известия

      Fine tuning – тонкая настройка – ключевое свойство прозы букеровского лауреата Джулиана Барнса. Барнс рассказывает о едва уловимом – в интонациях, связях, ощущениях. Он фиксирует свойства «грамматики жизни», как выразится один из его героев, на диво немногословно, обходясь кратким диалогом, вскинутой бровью, деталью вроде прилежно разглаженной рубашки или узора на свитере. В итоге и самые обыденные человеческие связи оборачиваются в его прозе симфонией. Идет ли речь о внезапном сближении разведенного риелтора и официантки из прибрежного ресторанчика, робко надеющихся на любовь (рассказ «Восточный ветер»), или о выучивших друг друга наизусть супругах («Огородный мир»), или о двух британских писательницах, близких подругах, но соперницах («Переспать с Джоном Апдайком»), стареющих родителях и привязанном к ним сыне («Пульс») – в каждом Барнс, благодарный слушатель человеческих отношений, различает гармонию, боль и просто красоту.

Майя Кучерская (Psychologies)

      Барнсовский шедевр 2011 года – формально сборник рассказов, на деле – нечто вроде романа в историях; во-первых, общие темы (любовь, секс, соучастие, смерть, брак, вторжение в личное пространство, измена, педантичность, время, смерть), во-вторых, система лейтмотивов, в-третьих, внутри большего тела есть меньшее – внутренний цикл из четырех рассказов. <…> Скажем так: хлеб Барнса – отношения, хрупкие связи между людьми, области, где не существует абсолютного знания и ни у кого нет монополии на правоту просто потому, что люди – продукты разных обстоятельств, физиологических, географических и интеллектуальных. <…> Обман чувств – неверные знания – и трагикомические ошибки, которые из этого следуют, – вот про что барнсовские рассказы. Рассказы про то, что ни воображение, ни интеллект, ни интуиция не могут уберечь людей от размолвок; и наоборот, бессмысленные, иррациональные поступки… способны мгновенно преодолевать любые расстояния между людьми, даже такой барьер, как смерть.

Лев Данилкин (Афиша)

      Часть первая

      Восточный ветер

      В ноябре огонь уничтожил шеренгу деревянных пляжных домиков; колючий восточный ветер отдирал и подбрасывал в воздух клочья краски. Когда примчались пожарные – депо находилось в двенадцати милях, – они уже ничего не могли поделать. «Хулиганская выходка», – сообщила местная газета; виновных так и не нашли. В региональном выпуске новостей выступил некий архитектор из фешенебельного прибрежного района; он заявил, что пляжные домики были неотъемлемой частью городской социальной среды, а потому их необходимо восстановить. Муниципалитет пообещал рассмотреть все предложения, но дальше слов дело не пошло.

      Вернон перебрался в этот город за пару месяцев до тех событий и не парился из-за пляжных домиков. Вообще говоря, с их исчезновением обзор из ресторанчика «Козырное место», где он иногда обедал, явно улучшился.