Морские повести и рассказы. Виктор Конецкий

красные точки, когда Григорий Арсеньевич поднялся из машины в рубку.

      – Дизель сбавляет обороты, капитан, – сказал механик. Ему все нездоровилось. Сизые мешки под глазами, и ни одной шутки уже давно.

      Сейнер качало.

      Григорий Арсеньевич положил руку на плечо Вольнова.

      – Через два часа войдем в Провидение, а там дадут недельку на ремонт, – сказал Вольнов.

      – И винт менять надо, – сказал механик.

      – Сменим.

      – И выправлять вмятины, и заваривать фальшборт в корме.

      – Заварим. Перестаньте мучиться, Григорий Арсеньевич. Разве можно так? У вас просто мания какая-то на неполадки.

      – Стар я, капитан. Вот и боюсь тебя подвести. Случись что, тебе, Глеб, за меня на полную катушку выдадут. Почему, скажут, толстого старика в море взял? Ответственность есть ответственность.

      – Ты не раскаиваешься, что пошел на перегон? – спросил Вольнов.

      – Нет, – тихо и торжественно сказал Григорий Арсеньевич. – Ты хороший человек, и все у тебя хорошие ребята. И я рад, что опять побывал в море и что плавал вместе с тобой.

      – Ну вот и хорошо… Сейчас получим газеты и письма. Будем читать письма и газеты… Вот входной маяк в Провидение, видишь? Ты бывал в Провидении?

      – Много раз. На той стороне бухты есть магазин, там чукчи продают всякие изделия из моржовой кости. Очень даже красивые. Купи ей.

      – Кому – ей?

      – Той, из-за которой вы поссорились с Яшкой. Ты о ней еще не забыл?

      – Нет. Но я как-то устал ждать. И потом, все очень сложно. Мне жалко Якова. Я жду от нее письма здесь.

      – Это я слышал… Вот-вот! Чувствуешь? Опять дизель сбавляет обороты… Придется вскрывать цилиндры.

      – Если установится штормовая погода, нас могут не выпустить на Петропавловск из-за дизеля.

      – Ты торопишься в Архангельск и думаешь только о ней.

      – Нет. Честное слово, нет. Сейчас уже меньше.

      – Я постараюсь привести дизель в порядок. Я очень постараюсь, Глеб. И еще я все думаю о том, куда я денусь после перегона. Я не хочу ложиться в больницу.

      – Что-нибудь придумаем.

      – Конечно, конечно… Ты только не бойся: к тебе я больше приставать не буду.

      – Григорий Арсеньевич, тебя давно никто не ругал? Захотел от меня услышать?

      – Не злись. Я не хотел тебя обидеть.

      – Иди в машину.

      Механик ушел.

      – Правый якорь к отдаче изготовить! – крикнул Вольнов старшему помощнику.

      Они вошли в бухту Провидения, и отсюда уже был виден маленький белый домик почтового отделения на сопке.

      Вольнову было только одно письмо – от матери.

      О чем пишут матери сыновьям?

      …Она здорова, погода терпимая. Вера Петровна упала на лестнице и сломала ногу, раньше так часто ноги и руки не ломались – все это от радиоактивности, наверное; дрова достали березовые, но есть и порядочно осины, читал ли он книгу «На крыльях в Арктику» Водопьянова? Она сейчас читает. Что такое стамуха? Приходилось