Адамово Яблоко. Ольга Погодина-Кузьмина

наши ушли, так война не прекращается. Дома стоят полуразрушенные, а в них так и живут семьи с детьми. И просто в железных контейнерах живут, как зверье. И порядки звериные, испражняются прямо на улицах, в канавы. Женщины выходят из дому все закрытые с головы до пят и в сопровождении мужчин. Иначе камнями могут забить. Считается, что женщина – это тень мужчины.

      – А что у них по вере? Мусульманство?

      – Ислам. Перед нами французы ехали из Красного Креста – подорвались на растяжке… Мы в Москву прилетели как из ада в рай. В аэропорту светло, чисто, в гостинице – горячий душ.

      Он выпил и налил еще.

      – Но и у нас, я заметил, черных больше становится с каждым годом. Пустили в дом зверье, а эти твари быстро наглеют. Дальше будем терпеть, они нас на улицах резать пойдут.

      – Это точно, совсем хозяевами стали, – вздохнула тетка. – Сама видела, на рынке черный женщину ударил. Что она у него перец украла. А она взяла, потому что недовес…

      Радуясь, что отчим оставил его в покое, Игорь еще какое-то время давился вареной картошкой, потом положил вилку.

      – Спасибо. Можно я пойду?

      – Пойдешь? – вдруг вскинулся дядя Витя. – А что, неинтересно? Или так устал от своей работы? Ты хоть понимаешь, откуда я приехал?.. Что из этой мясорубки не каждый возвращается?.. Или как? Лучше бы на мине подорвался? Этого ты хотел? Смотреть в глаза!

      – Не хотел, – пробормотал Игорь, не поднимая головы.

      Отчим стукнул кулаком по столу так, что зазвенела посуда.

      – Я сказал – смотреть мне в глаза!

      Его лицо побагровело, белки налились кровью. Но, глядя на него, Игорь с удивлением осознал, что не испытывает привычной паники. Только отвращение и подступающую к горлу дурноту. Он почувствовал, что и дядя Витя подспудно ощущает в нем эту перемену и начинает нервничать, словно человек, потерявший дорогу в темноте.

      – Значит так, смотри и слушай, – продолжал отчим, все еще сжимая кулак. – Про свою работу блядскую забыл. Приказ не обсуждается. Я сам ухожу из подразделения. Так что больше командировок не будет. Завтра поедем на кладбище, придут гости, и я поговорю насчет дальнейшего. Может, лучше тебя и правда отправить в этот призыв, сразу, как исполнится восемнадцать. Послужишь в нашем округе, получишь водительские права. Заодно дурь из головы выбьют.

      – Как, Витенька, ты уходишь из подразделения? – искренне удивилась тетка.

      – Перевожусь в запас. Может, преподавать. Хватит по войнам мотаться. Когда повысят, по деньгам будет не меньше.

      Тетка закивала.

      – Ну и правильно, и хорошо. Здоровье дороже. Что они, деньги – и так проживем.

      Она хотела взять тарелку Игоря, но отчим кивком головы заставил ее сесть на место.

      – Что ты прыгаешь вокруг него? Сам помоет. Слуг нет.

      Игорь поднялся. Спиной чувствуя его взгляд, стряхнул остатки картошки в ведро, ополоснул тарелку и пробормотал:

      – Спасибо. Спокойной ночи.

      – Спокойной ночи, Игорек, – негромко отозвалась тетка.

      В своей комнате Игорь