Русская нация, или Рассказ об истории ее отсутствия. Сергей Михайлович Сергеев

исключительному героизму псковичей не был потерян Псков. А крымчаки, воспользовавшись тем, что основные русские силы были отвлечены на Запад, в 1571 г. сожгли Москву – такого не происходило со времен Тохтамыша. По меткому замечанию Н. В. Кленова, не стоит в оправдание опричнины Грозного «вспоминать про Елизавету Английскую с ее списком казненных», равно как и Генриха VIII: у них «Лондон и Йорк враги не спалили».

      С. Б. Веселовский жестко, но справедливо резюмирует: «…царь Иван, освободившийся в опричнине от… советов своих думцев и взявший в свои руки бразды правления, оказался плохим политиком, довел страну до запустения и в конце концов проиграл… войну, потребовавшую от всех слоев населения огромных жертв».

      Кстати, как показал А. И. Филюшкин, ни за какой выход к морю в этой войне Иван не боролся. Во-первых, этот выход у «Московии» уже был – она контролировала все южное побережье Финского залива от Ивангорода до Невы. Во-вторых, ни в одном русском тексте XVI в. невозможно найти свидетельства, что Иван Грозный или русские политики его времени желали прорыва России к Балтийскому морю. Среди прочих негативных итогов этой войны – именно в связи с ней международная репутация России окончательно испортилась, в Европе сформировался ее образ как жестокого и коварного агрессора.

      При этом сам Грозный в своем царстве европейцев весьма даже привечал, нередко за русский счет. Конспирологам, всюду в русской истории видящим британский след, стоило бы присмотреться к этому монарху, давшему англичанам монополию на торговлю в России, хотевшему жениться на родственнице Елизаветы I и даже просившему у последней политического убежища. Степень проанглийских симпатий Ивана Васильевича, видимо, была настолько велика и так сильно раздражала «московитов», что после его смерти дьяк Андрей Щелкалов со злорадством сообщил английскому послу Джерому Боусу: «Английский царь умер». Одним из первых действий правительства Федора Ивановича стало ограничение торговых льгот английских купцов.

      Иван дозволил лютеранам завести в Москве свою кирху, опекал ее (взыскивая с митрополита за некую причиненную ей обиду), хвалил немецкие обычаи, публично подчеркивал свои якобы «немецкие корни»: «…сам я немецкого происхождения и саксонской крови». Среди опричников было много иностранцев (Э. Крузе, И. Таубе, Г. Штаден и др.), которым Грозный предоставлял особые льготы. Об этом, например, пишет Штаден: «Раньше некоторым иноземцам великий князь нередко выдавал грамоты в том, что они имеют право не являться в суд по искам русских, хотя бы те и обвиняли их, кроме двух сроков в году: дня Рождества Христова и Петра и Павла… Иноземец же имел право хоть каждый день жаловаться на русских».

      С другой стороны, Иван долго благоволил черкесским родственникам своей второй жены Марии Темрюковны, современники даже приписывали идею опричнины именно ей. Некоторые сохранившиеся документы 1560–1570 гг. свидетельствуют о значительном числе татар в составе поместного дворянства