Ведьмин крест. Татьяна Форш

не наступило никогда!

      Наконец, когда жених со свитой уехал, Софья дала волю слезам. Как подошла мать, она не услышала.

      – Ну, хватит! Чего реветь как по покойнику?

      – Я не люблю его! И никогда не полюблю! – Всхлипывая, Софья посмотрела на мать. – И если он вам так нравится, выходите за него сами!

      – Да я бы вышла… – горько усмехнулась та. – Да только не позовет. Таким, как он, привыкшим брать от жизни все только самое лучшее, такие, как я, не нужны. Одно счастье мне только и осталось: взять даденое за тебя приданое да уехать к сестрице, графине Никольской, в Париж.

      – Вы бросите меня? – От такой новости даже высохли слезы. – Вы бросите меня, матушка?

      – Ты будешь замужем. Свой долг перед тобой и перед отцом твоим я выполнила. Вырастила тебя, пристроила. Пора и о себе подумать. – Мать села рядом на диван и протянула ей затянутую в черный шелк коробочку. – Вот. Возьми. Это мой семейный амулет, о котором я говорила. Бабка моя рассказывала, что в нем заключен дух, который защищает всех женщин нашего рода. Если вдруг твой муж будет с тобой неласков, вспомни про амулет и надень его. Говорят, чтобы амулет проснулся, его надо напоить своей кровью, но я не пробовала. Муж мне достался ласковый, любящий, да только без стержня и царя в голове, а от этого никакой дух не поможет.

      Софья взяла коробочку и открыла. Долго вглядывалась в странный узор необычного, словно покрашенного черной краской креста, в изумрудный глазок, расположенный точнехонько в центре, и снова закрыла.

      – И как он защищает?

      – Да кто его знает. Вроде обидчики тебя начинают любить как себя. Так мама моя говорила.

      – Спасибо, маменька. Я буду беречь его.

      – Или он тебя, – вздохнула та. – Но без особой нужды не надевай. Колдовские вещи – они всегда с двойным дном.

      Утро свадьбы все равно наступило, как Софья этому ни противилась. Только теперь она не испытывала страха. Скорее нетерпение, чтобы все это поскорее закончилось.

      Дмитрий приехал ровно в ветреный полдень. Помог забраться в карету Софье, одетой в роскошное, шитое жемчугами свадебное платье, и, отдав распоряжение кучеру, сел рядом. Мать провожать их не вышла. Да и зачем? Все было сказано между ними еще вчера. Ничего не изменится за ночь.

      Какое-то время попутчики молчали, трясясь в поскрипывающей карете. Софья погрузилась в невеселые мысли, слушая завывания ветра, и вопрос Дмитрия застал ее врасплох.

      – Хорошо ли вы сегодня спали?

      – Что? – Она растерянно взглянула в его темные, почти без зрачков цыганские глаза, невольно отметив длинные пушистые ресницы и прямые линии бровей.

      – Что вам снилось? – улыбнулся он. И в глазах заплясали лучики солнца.

      Снилось? Софья даже нахмурилась, вспоминая, и наконец виновато призналась:

      – Не помню…

      – А мне снились вы. Как будто на лугу цветы собираете. Хороший сон.

      Он вздохнул.

      – К чему это вы? – насторожилась Софья.

      Тот пожал плечами.

      – Ни к чему. Просто примета есть. Если хороший сон