Ключевой инстинкт. Владимир Колычев

волевом подбородке. Трофим Высоков злоупотребил на майских каникулах и сейчас выгонял вместе с потом жалкие остатки похмелья. Да и лишний жирок неплохо бы стряхнуть. Он должен беречь фигуру – это и с точки зрения эстетизма похвально, и для здоровья полезно.

      Трофим остановился, снял перчатки, взял полотенце, глядя на открытую дверь, приложил его ко лбу, смахнул пот. Убрав полотенце от глаз, он увидел в дверном проеме жену. Тамара стояла с распущенными волосами, в небрежно запахнутом халате, накинутом на голое тело. Глаза сонные, рот приоткрыт в протяжном зевке. Лохматая, ненакрашенная, но все равно хороша, даже более чем. Трофим знал, на ком жениться. Первая красавица в городе – белокурая синеглазка с ногами от ушей.

      – И не лень тебе молотить в такую рань? – в кулачок спросила она и зевнула.

      – Работа зовет.

      – Работа. – Она снова зевнула и повернулась к нему спиной.

      – Иди, спи.

      Тамара кивнула, но тут же мотнула головой. Да, ей хочется спать, но она не может этого себе позволить. Сначала мужа на работу нужно отправить, потом уже и слабину дать. Если желание останется. Она и не работала, но у них сын. Даниле четыре года, за ним глаз да глаз нужен. У него есть воспитательница, но без внимания со стороны матери не обойтись.

      Трофим вышел из спортзала, спустился к бассейну, немного поплавал, принял душ. Тамара ждала его в столовой. Данила еще спал, будить она его не стала. Сама же расчесалась, накрасилась, халат сменила на красивое домашнее платье. Экономка Роза подала свои фирменные ленивые вареники, которые Трофим очень любил на завтрак. Перед Тамарой она поставила один только йогурт.

      По утрам Тамара питалась маковыми росинками, и дело не в бережном отношении к своей фигуре. Просто ей не хотелось есть. Зато в обед она могла употребить целого теленка и при этом даже на грамм не поправиться. Физические упражнения ей не нужны по той же причине. Больному спорт не поможет, а здоровому он не нужен.

      Если с такой философией можно поспорить, то с ней самой – нет. Тамара не упирается, не вгрызается в землю, чтобы настоять на своем. В любом споре с ней она просто молчит, и ничем ее с места не сдвинешь.

      – Анжеле привет передавай, – сказала Тамара и глянула на Трофима.

      При этом она навострила ухо, как будто собиралась вычитать его мысли через интонации в голосе.

      – Передам.

      У Трофима были сомнения в том, что Тамара его любит как никого другого, но ревновала она мужа жутко. Даже секретаршу заставила сменить, тетю свою навязала. Как будто Трофим с той не смог бы загулять, если бы хотел. Анжела всего на три года старше его, женщина она видная, приятная во всех отношениях. Да она бы и не возражала, только ему это не нужно.

      С прежними секретаршами он тоже не крутил. Трофим – руководитель строгий, справедливый. Во всяком случае, он хотел соответствовать имиджу, взятому на себя. Нельзя ему с секретаршами или еще с кем-то. Но Тамаре не объяснишь.

      – А что здесь такого? – Жена повела бровью, возмущенно глянула на мужа.

      – Это ты о чем?

      – Я прошу тебя привет передать, а ты усмехаешься.

      – Не усмехаюсь.

      – Усмехаешься!.. Кому еще привет передать надо? С кем там у тебя?..

      – Еще?.. А у меня уже с кем-то? С Анжелой?

      – Я этого не говорила.

      – Хватит. – Трофим посмотрел на жену мягко, но голос его прозвучал твердо.

      Спорить с Тамарой, переубеждать ее – дело дохлое, только нервные клетки жечь. Если она вбила себе, что у него служебный роман на работе, то ничем эту мысль из ее головы не вытравишь. Да он уже и не пытался.

      Автобус недовольно шикнул, закрывая двери, натужно стронулся с места и покатил по маршруту. А Марьяна осталась. Глеб обещал отвезти ее на работу, но его все нет. Если он не появится, она сядет в следующий автобус.

      Только девушка подумала об этом, как возле нее остановился черный, сверкающий лаком внедорожник, то ли «Лексус», то ли «Лендкрузер». Из машины вышел растрепанный парень в дорогой шелковой рубахе с принтом. Вчера было тепло, а сегодня с утра подул ветер, набежали тучи. Холодно, должно быть, без куртки, но вид у парня такой, будто ему жарко. Рубаха расстегнута чуть ли не до пупа. Или это на ней просто пуговиц нет?

      Парень подошел к Марьяне, дыхнул на нее перегаром.

      – Привет!

      Глазки у него масленые, ухмылка кривая. Рослый, с крепкой шеей и покатыми плечами, руки сильные, а ноги слабые, во всяком случае, сейчас. Пошатывало его, он инстинктивно переставлял ступни в поисках надежной опоры. Как можно в таком состоянии по дорогам ездить?

      Марьяна подалась назад, махнула перед носом ладошкой. Видно, что парень не из бедной семьи, да и на внешность довольно симпатичный. Черты лица крупные, не совсем симметричные, глазки маленькие. В нем чувствовалась крепкая мужская закваска, которая и создавала, и усиливала обаяние.

      – Ты куда? – Мажор потянулся за ней, но его шатнуло, и он едва удержал равновесие.

      Люди, стоящие на остановке, с осуждением