Степной десант. Гвардейцы стоят насмерть!. Сергей Нуртазин

балконами и каменными фасадами, по всей видимости, бывших доходных домов, владений промышленников и купцов. Попадались и храмы, некоторые без колоколен и куполов: последствия борьбы с религией. После долгой дороги и томительного бездействия красноармейцы шагали бодро, да и августовское утро радовало – южным солнцем, щебетом птиц, обилием зелени. Город просыпался, улицы оживали, его жители выходили из домов, спешили по своим делам. Даже не верилось, что война была где-то рядом. Если бы не присутствие множества военных и неулыбчивые лица прохожих, то можно было подумать, что город живет обычной мирной довоенной жизнью. Вострецов тронул Селиванова за рукав.

      – Николай, смотри. Вон в просвете между домами колокольня белая. Видишь?

      – Вижу.

      – Там крепость. Астраханский кремль.

      Селиванов удивленно посмотрел на друга.

      – Откуда знаешь? Ты же из Ярославля родом.

      – Родом из Ярославля, жил в Москве, а в Астрахани у меня тетка проживает, сестра матери. Я к ней каждый год летом приезжал. Проведать бы ее. Она рядом с Летним садом имени Карла Маркса живет. Видел церковь недалеко от вокзала, а за ней много деревьев?

      – Видел.

      – Вот это и есть Летний сад, его раньше «Аркадия» называли. Там театр деревянный. Красивый. На терем сказочный похож. Говорят, в нем сам Шаляпин выступал.

      – Посмотреть бы.

      – Это вряд ли. Когда на станции Баскунчак останавливались, я услышал, как наш командир батальона Овчинников говорил Хитрову, что мы в Астрахани долго не задержимся, мол, нам прямая дорога на Кавказ. Так что любуйся городом, пока время есть. Вот смотри, слева здание. Это дом купца…

      Селиванов вытянул шею, но взгляд его был направлен в другую сторону. Он заметил, как впереди, из арочных ворот двухэтажного дома вышла темно-русая небольшого роста девушка в цветастом платье. Селиванов ухватил Вострецова за локоть.

      – Не туда, Гриша, смотришь. Лучше погляди, какая девушка идет! Королевна!

      Вострецов не замедлил последовать совету товарища. Девушка и вправду была стройна и красива. Особенно выразительные, темно-серые с длинными ресницами глаза. Ему показалось, что они смотрят на него. Отчего-то часто забилось сердце. И видимо, не у него одного. Селиванов не утерпел, мимоходом бросил:

      – Девушка, вы ранили мое сердце, так помогите мне его излечить – подарите свою улыбку.

      Девушка улыбнулась, помахала рукой, легкой походкой зашагала по тротуару. Из окна на втором этаже выглянула женщина:

      – Маша! Не забудь к Зинаиде зайти!

      – Хорошо, мама!

      Это был голос девушки. Вострецов обернулся, чтобы посмотреть ей вслед, но споткнулся и едва не оказался на коленях. Сильные руки Селиванова не дали ему упасть. Сзади пошутили:

      – Селиванова дивчина ранила, а Вострецова сразила наповал.

      Кто-то из красноармейцев хихикнул. Словно из-под земли появился старший лейтенант Хитров:

      – Держать строй! Отставить смех! Рота, песню запе-евай!

      Запевала Селиванов звонко и чисто затянул:

      Стелются черные тучи,

      Молнии