Хорошо и плохо было жить в СССР. Книга вторая. Герман Шелков

тесно, неуютно и шумно. Комендант общежития выдает под расписку настольные игры: шашки, шахматы и домино, и строители честно играли в них два месяца, а потом прокляли это занятие, и у всех остался лишь один интерес – выпить пива. Уже в обеденный перерыв в буфете при столовой нет ни бутылочки. Покупают по десять бутылок на человека, ждут конца рабочего дня и пьют. В каждой комнате запах, как в пивной. Кто пьет с баранками, кто с сухарями, а кто с сушеной рыбой. Сушеной щукой приторговывает буфетчица, просит по рублю за порцию.

      После употребления пива натуры людей обнажаются. Кому хочется веселиться, тот смеется, балагурит, но весельчаков немного. Больше таких, кто желает навязать другим свое мнение. Бывает, доходит до драки. Ссорятся почти каждый вечер. Также много тех, кто поливает грязью все существующее вокруг, всю природу, как естественную, так и рукотворную. Ругают все на свете: погоду, тайгу, страну, снабжение, устройство всех департаментов и организаций, зарплату и особенно проклинают свое положение, настоящее и будущее. Говорят, что в прошлые времена, до революции, была самая лучшая жизнь. Словно они ее видели! Затем говорят, что все замечательное только за границей, где угодно, но не в СССР. Приводят в пример японские экскаваторы и американские бульдозеры, уточняют: «Вот где гидравлика! А у нашей техники разве гидравлика? Чепуха!» Затем – про японские транзисторные приемники: возьмешь приемник, хватишь об пол или сбросишь с пятого этажа, а ему нипочем, работает как работал! А наш приемник ладонью погладил, он и сломался!» После этого рассказывают про иностранные продукты питания: ветчину, вяленую колбасу, джемы – вот будто бы настоящая еда. А здесь, в Советском Союзе, еда «не та», грубая и на вид неаппетитная. И так каждый вечер: пиво, сушеная рыба и унылые разговоры о жизни, будто бы все плохо, нудно и глупо. Никто не рад и не горд за строительство, развернувшееся в тайге. Кто же это говорит? Это холостые, недовольные жизнью люди, которым нужны деньги, квартиры и женщины. Им от двадцати восьми до сорока лет. Они бывали в разных частях страны, но нигде не задержались, потому что нигде им не удалось получить желаемое. «И там и сям», по их словам, все одинаково: «Пашешь, как угорелый, а тебе – черта лысого», что на обычном языке означает недостойную оплату труда и бытовую неустроенность в обмен на ударную работу. Строители постарше, лет сорока, задумчивы и лаконичны в формулировках: «Везде один треп». Иногда дают объяснения: «Приезжаешь в край или область устраиваться на работу, обещают одно, а на деле выходит всегда другое: нуль, ни хорошей зарплаты, ни квартиры, ни близкой перспективы». После пятой бутылки пива лица многих строителей краснеют и становятся вовсе недобрыми. И вот уже кто-то орет в коридоре: «Чего пялишься, гад? Рожу давно не били?» Утром, хмурые и недовольные, с изжогой после сушеной щуки и черного хлеба, все эти люди идут по дорожкам между великолепных сосен на строительство. Есть и такие, которые не пьют пива и вообще спиртного, их называют «комсомольцы», независимо от возраста. Вообще звание