Год Быка. Александр Омельянюк

какой ты сказки?

      Ты за смелость прости меня,

      Из какой ты сказки.

      И Платон вспомнил, что раньше часто песни Жана Татляна были прелюдией любви для многочисленных поклонников и поклонниц певца.

      Под его песни не только влюблялись и любили, но и делали детей. В честь него даже называли некоторых из них.

      А сейчас, после каждой песни женщины преподносили ему цветы, сразу получая поцелуй и автограф.

      Первое отделение завершилось тремя русскими народными песнями «Метелица», «Печали» и «Очи чёрные».

      Жан Арутюнович и их исполнил с каким-то необыкновенным шиком и шармом.

      Платон никогда ранее тоже не испытывал тягу к ним. Но в исполнении кумира это были уже настоящие шедевры.

      А второе отделение вообще началось известным вальсом, а теперь, безусловно, и шлягером, «Дунайские волны».

      Платон наслушался его ещё дома на компьютере, и с чувством некоторого превосходства наблюдал, как теперь зал бурно воспринял и её.

      А после песен «Моя тройка» и «Ты остановила время», Жан Арутюнович исполнил пару песен и на своём родном языке.

      Во время исполнения песен «Арарат» и «Карабах, ты мой арцах» по его просьбе в зале как раз и зажглось множество фонариков-брелоков, символизирующих свечи.

      А после песен «Чужая милая» и «Старый двор» Жан Арутюнович исполнил на пару с самим собой, молодым, «Гитарово».

      На экране все увидели единственную чудом сохранившуюся запись с того самого «Голубого огонька» под новый, 1965 год.

      В зале то слышалась запись выступления молоденького Жана, то она выключалась, и он сам, сегодняшний, продолжал эту песню, прокомментировав:

      – «Я как будто пою со своим внуком!».

      Многие песни Жан Арутюнович исполнял под свою любимую гитару.

      В зале кое-где мелькали вспышки запрещённых фотоаппаратов.

      Лишь после песен «Море зовёт» и «Судьба» Платон вспомнил про свой диктофон. Он быстро активизировал его, и все остальные песни были им записаны. А это были «Капель», «Лунный дождь» на французском языке, «Ночной дилижанс», «Колокола», «Осенний свет». А заключительной его песней была «Русский блюз», последним повторяющимся припевом завершавшая концерт.

      Долгими и продолжительными аплодисментами, переходящими в бурные овации, проводил зал своего кумира. Некоторые счастливцы сразу рванули на сцену за автографами, в то время как опоздавшие бедняги безуспешно пытались справиться с тяжёлым занавесом.

      С такой любовью народ проводил своего не лауреата конкурсов, не заслуженного и не народного артиста СССР или России.

      Платон верный своему плану, подсказанному билетёршей, занял выжидательное место у служебного входа. Вскоре он решил спрятаться от лишних глаз и вошёл вовнутрь. Там он переговорил с охраной и понял, что надо просто набраться терпения. А ждать пришлось почти полтора часа.

      Как в былые времена молодости кумира! – подумал Платон.

      Пока он ждал – невольно дочитал программку. На последних её страницах говорилось о роли армян в истории Москвы и Санкт-Петербурга.

      И действительно! Армяне внесли непропорционально большой вклад в развитие, как общей советской культуры, так и непосредственно российской.

      Особенно