Шторм на Крите. Сергей и Дина Волсини

от него лился в море тоненькой прерывистой дорожкой.

      – У нас здесь тоже будет такая страшная гроза? – спросила Юля.

      – Совсем не обязательно.

      – Вы так думаете?

      Антон Ильич погладил ее по плечам, успокаивая.

      – Все зависит от направления ветра. Сейчас он дует туда, – он показал рукой, – и если не поменяется, то гроза пройдет мимо нас.

      – А если поменяется? Будет шторм?

      Он улыбнулся и слегка коснулся губами ее лба.

      – Что бы ни случилось, я смогу вас защитить.

      Антон Ильич не лгал. Он чувствовал, что хочет защитить ее от всех ненастий, оградить от всех бед. Ему хотелось поднять ее на руки, прижать к груди и никуда не отпускать. Шторм или гроза, какая разница? Если она рядом, ему ничего не страшно, он справится со всем. Он ощущал в себе такой прилив сил, словно он, как первобытный воин, мог бы сейчас догнать мамонта и завалить его одним ударом кулака. Жаль только, мамонтов здесь не было.

      Юля развернулась к нему и тихо произнесла:

      – Я боюсь, как там мои. Как они полетят в такую грозу?

      Антон Ильич рассмеялся и посмотрел на нее с нежным умилением.

      – Что? Что вы смеетесь?

      – Да ведь до вылета еще полдня. Гроза пройдет, и погода к утру поменяется.

      – А если нет? Если не поменяется?

      – Ничего страшного.

      – Да?

      – Ну конечно. Потрясет немного при посадке, и все.

      – Да… Да, наверно, вы правы.

      Она улыбнулась ему и вдруг опустила глаза, смутившись.

      – Глупости какие… Простите меня… сегодня у меня все так…

      Антон Ильич не дал ей договорить. От ее слов, от ее трогательного смущения в нем поднялась мощная волна чувств, и он прикоснулся ладонями к ее лицу, потянулся к ее губам, но в последнее мгновенье остановился, глянув в ее глаза. Юля смотрела на него как испуганный зверек, напряженно и оцепенело. Она не отстранилась и как будто даже не удивилась его желанию ее поцеловать, но и не шла навстречу, только стояла, не шевелясь, и смотрела, что будет дальше. В глазах ее был страх, и еще какая-то странная смиренность, словно она ждала чего-то, что должно было произойти неизбежно и чему бесполезно было сопротивляться, боялась этого и одновременно желала, чтобы все поскорее произошло. Под ее взглядом Антон Ильич и сам испугался своего внезапного порыва. Он все еще держал в ладонях ее лицо, но понимал, что момент ушел, и поцелуя не выйдет. Смутившись, он неловко отнял руки от ее лица и встал, не зная, куда их деть и что вообще ему делать. Чувства бурлили во всем его теле, и он, не придумав ничего лучше, вдруг подхватил Юлю на руки.

      Она вскрикнула и обхватила его за шею. Антон Ильич закружил ее на песке. Она завизжала и захохотала, и это придало ему сил. Оцепенение спало.

      – Что вы делаете? Отпустите! Вы уроните меня! Мы сейчас оба упадем!

      Он, запыхавшись, поставил ее на землю. Юля все смеялась и никак не могла остановиться, а он стоял, раскинув руки, и не знал, смеется ли она от радости или хохочет над ним.

      Она глянула на него,