Своих не бьют. Владимир Слепченко

Соседи!

      Задребезжал звонок, оповещая о начале следующего урока.

      – Пойдем, сейчас иностранный. Ты, кстати, какой язык учишь? – спросил Саша, подходя к находящейся по соседству с кабинетом математики двери.

      – Английский, а ты?

      – Франсе. Так что на некоторое время нам придется расстаться. Английский на этаж выше. Такой же кабинет, только на четвертом. Видел, куда Звездина почапала? Так что тебе за ней.

      – Французский!? – воскликнул Стас, пропустив мимо ушей Сашины инструкции.

      – Ну да. А что это тебя так удивляет? – вопросительно взглянул Саша в загоревшиеся глаза нового приятеля.

      – Да так, ничего… – замялся он. – Просто у нас только один язык преподавали.

      – Ладно, беги, а то опоздаешь. В нашей школе дисциплина занимает лидирующие позиции. Лишь потом, слегка прихрамывая, к ней подтягиваются знания, – закончил Саша.

      Стас покинул просторный холл со светло—зелеными стенами и старым паркетным полом, до блеска отполированным мастикой. Поднялся этажом выше, вошел в кабинет и остановился в нерешительности. К счастью, в связи с разделением класса на две группы, было много незанятых мест. Он выбрал свободную парту почти в самом конце комнаты рядом с большим окном, из которого был виден его дом. Через несколько минут собрались все ученики. Последними вбежали несколько девочек, среди которых была Звездина. Она бросила сумку на первую парту и оглянулась.

      – Кто сделал домашку? Дайте скорее скатать, – требовательно зазвучал ее голос.

      Но в этот момент в класс вошла невысокая слегка полноватая учительница английского языка, одетая в темно синий костюм и белую блузку. Все встали.

      – Гуд афтернун! Сит даун, плиз! – поприветствовала она ребят на английском с сильным русским акцентом.

      – Ай эм сори, Надежда Алексеевна, мэй ай кам ин? – спросила опоздавшая девочка с длинными каштановыми волосами, просовываясь в дверь.

      «А у этой ничего произношение», – отметил про себя Стас.

      – Кам ин, Таня.

      Таня прошла прямо к парте, за которой устроился Стас, и села рядом, окутав его облаком цветочного аромата.

      – Привет, это мое место. Да ты сиди, – остановила Таня начавшего собирать свои вещи Стаса.

      – Может, ты хочешь к окну пересесть? – спросил он ее.

      – Нет, я сижу рядом с проходом, – прощебетала она, глядя на него большими ультрамариновыми глазами.

      Надежда Алексеевна села за свой стол, открыла журнал и провела перекличку. Затем, обведя взглядом класс, спросила: – Кто хочет к доске?

      Соседка Стаса подняла руку.

      – Очень хорошо, Танечка. Ты у нас конечно активистка, но нужно и другим давать шанс, – улыбнулась она. – Например, Лене Звездиной. Прошу к доске, Леночка.

      – А почему сразу я? – запротестовала Лена. – У нас в классе новенький, между прочим. Нужно же его протестировать?

      – Хорошо, а тебя я спрошу на следующем уроке, когда ты будешь готова, – с юмором сказала Надежда Алексеевна,