Своих не бьют. Владимир Слепченко

потом. В них хоть смысл есть и рисунки офигенные, в отличие от того, чем сейчас ящик забит.

      В школе все было новое. Видно, летом прошел капитальный ремонт, и до сих пор стены сохранили запах краски. Большие квадратные окна бросали обильные световые пятна на плиточный пол. Белые двери были плотно закрыты. С высоких потолков струился голубоватый свет от люминесцентных ламп. В коридорах было тихо, лишь из—за некоторых дверей доносилась мелодичная французская речь.

      – Ну не знаю, – сказал Кеша, – наша школа мне больше нравится. Здание старинное, колонны, паркет. А эта на больничку смахивает.

      Стас остановился возле одного из кабинетов, прислонив ухо к двери. Кеша сел на подоконник. Достал мобильник и начал рыться в нем. Закончив, он спрыгнул на пол, накинул на плечо сумку и взял Стаса за локоть.

      – Пошли, француз. А то охранник чего доброго заподозрит нас в террористической деятельности.

      Друзья спустились на первый этаж и натянули теплые куртки и шапки.

      – Ну что, нашли брата? – спросил охранник.

      – Нет, ушел уже. Придется ему померзнуть, – засмеялся Кеша.

      Оставив стены школы, Стас с другом побрели в сторону дома. Белый снежный пух приятно поскрипывал под ногами.

      – Наконец зима нормальная наступила, можно с горок полетать. Пойдешь? – спросил Кеша.

      – Сейчас что ли?

      – Нет, на днях. Пусть поболе снежка навалит. А потом у школы каток зальют. У тебя есть коньки?

      – Были. Надо померить, вдруг нога выросла.

      – Ничего, носы срежешь, будет вариант с вентиляцией! Шучу, если чего можно на антресолях порыться. От брательника много чего осталось. Он в хоккей постоянно рубился, так что коньки, клюшки, шайбы есть. Ты кстати, под какую руку играешь? – спросил Кеша.

      – Под правую.

      – Повезло, как братан. А я под левую. Так что тебе его клюхи перепадут. Но, чур, с возвратом. Слушай, завтра контрольная по геометрии. Я чего—то последнюю тему не понял, поможешь?

      – Не вопрос, – ответил Стас, заворачивая в Кешин подъезд.

      Оказавшись в тепле, Стас почувствовал, что сильно проголодался.

      – Кеш, может, перекусим чего сперва? – спросил он друга.

      – А то! Ты пока чайник поставь, а я яичницу сварганю. Бабка яиц домашних прислала.

      Кеша накрошил репчатого лука и бросил в обильно политую маслом сковородку. Туда же отправил тонко нарезанные ломти хлеба. Когда лук и гренки поджарились, залил их десятком яиц.

      – Кеш, у нас от такого количества яиц диатез не выскочит? – спросил Стас.

      – Не выскочит. Эко продукт. Бабка кур для себя держит, поэтому кормит нормально, без всяких анаболиков и антибиотиков, – раскладывая по тарелкам еду, ответил Кеша.

      С аппетитом умяв яичницу и запив ее чаем, друзья плавно переместились в Кешину комнату и устроились за столом. Стас целый час объяснял ему материал, и, казалось, Кеша все понял.

      – Все ясно. Только мой мозг так устроен, что, боюсь, к завтрашнему