Житие борзого. Повести и рассказы. Елена Дымченко

Пес не шевелился. Не отрываясь, она тревожно наблюдала за его веками, готовая в любой момент отскочить, а сама рукой осторожно провела по его спине. Убедившись, что это безопасно и совсем осмелев, она легкими, едва ощутимыми движениями все гладила и гладила Коротая.

      И с этих пор все свое свободное время она проводила с ним. Она уже не боялась его, ее маленькие проворные пальчики выбрали все доступные репейники из его псовины, осторожно, прядку за прядкой разобрали и расчесали свалявшуюся шерсть. Часами она сидела рядом и любовалась им, тревожно прислушиваясь к его дыханию, и, слыша буйные выкрики запившего опять отца, она боялась только одного – страшного в своем запое отца, который обнаружив собаку, мог избить и искалечить Беленького, так любовно теперь она называла его, и тогда слезы ее тревоги и страха капали ему на морду. Она чувствовала себя спокойнее, находясь рядом с ним, ей казалось, что она сможет каким то образом защитить и оберечь его.

      Все чаще и чаще Беленький открывал мутные пока глаза. Он много пил и с жадностью ел все, что она ему приносила. С каждым днем он становился крепче. Он уже подымался и, пошатываясь, ковылял по сараю. Он явно грустил, часто и тяжело вздыхал, а последнее время она стала замечать в его больших, темных глазах что-то другое, и это пугало ее, так как нечто подобное она часто видела в глазах своего отца, в самые его тяжелые, запойные дни. Это же выражение, она один раз видела в глазах их кошки Дуськи, когда соседский пес загнал ее в угол и та, не имея возможности убежать, злобно и затравленно смотрела на него, изогнувшись для защиты и гневно шипя.

      Когда Анюта приходила в сарай, Беленький не вскакивал и не вилял хвостом, как бы это делала любая другая собака. Он просто поднимал свою грациозную голову и внимательно смотрел на нее и только по еле заметному движению хвоста, которое никак нельзя было бы назвать» повиливанием», можно было понять, что он все таки рад ее видеть. Все это немного обижало Анюту, но и вселяло невольное уважение к нему. Он позволял себя гладить, но удовольствия от этого явно не испытывал. И все равно, несмотря на такое странное, не собачье поведение она с каждым днем привязывалась к нему все сильнее.

      Ей очень хотелось доставить ему радость и выпустить из сарая во двор, может быть тогда, казалось ей, это пугающее, затравленное выражение навсегда покинет его глаза. Часто она заставала его лежащим возле самой двери и видела укор в его глазах, но отец все пил и пил, и конца этому запою было не видно. С каждым днем он зверел все больше, и попадись ему сейчас Беленький – последствия могли быть самыми страшными. Счастьем было то, что за все это время отец ни разу не заглянул в сарай – одна мысль о такой возможности, повергала девочку в отчаянье.

      Она понимала, что держать такую собаку всю жизнь взаперти нельзя. Они видела, как он страдал Надо было дать ему возможность побегать да просто подышать свежим воздухом. Но надо было подождать, пока отец придет в себя. И она ждала.

      И вот