Строптивый и неукротимый. Софи Джордан

сжалось, запаниковало при мысли о том, во сколько обойдется комната. Жалких грошей в ее сумочке не хватит, чтобы снять жилье и расплатиться с кузнецом. Раздражение охватило ее. Кто дал ему право о чем-то договариваться от ее имени?

      – Нет, – единственное слово тяжело сорвалось с ее уст. – Это ни к чему. Мне вечером нужно ехать…

      – Это невозможно. – Он нахмурился и решительно покачал головой. – Вам надо переодеться, иначе простудитесь. И горячая еда не помешает.

      Порция, тоже покачав головой, подняла поле обвисшей шляпки.

      – Я, правда…

      – Мокрая одежда и холод – плохое сочетание, – сказал он так, словно вразумлял полоумную. – Йоркширские зимы не для слабых телом.

      Порция напрягла спину, думая о том, что ее оскорбляет больше: его властные манеры или то, что он записал ее в слабаки. Она бы ему рассказала, что никогда в жизни не падала в обморок, тогда как все ее знакомые женщины постоянно носятся с нюхательными солями.

      – Сейчас март, – возразила она. – Весна.

      – Только не здесь.

      Поле шляпки снова опустилось, закрыв ей глаза. Раздраженно зарычав, она сорвала с себя головной убор, и ей уже было все равно, что на голове у нее жуткая растрепавшаяся копна волос. Порции надоело, что ей все время указывают, как поступить. Родственников ей приходилось терпеть. Этого человека – незнакомца – нет. Каким бы красивым он ни был. Как бы ее тело ни изнывало в его присутствии.

      – Я ценю все, что вы для меня сделали, но больше не нуждаюсь в вашей помощи.

      На лицо его набежала туча, он опять превратился в грозного незнакомца с дороги.

      – Что ж, хорошо. В таком случае позвольте откланяться. – Он развернулся и стремительно ушел.

      Словно ножом, ее резануло чувство вины… и еще что-то такое, чему она не могла дать определение. Когда девушка смотрела на удаляющуюся спину, сердце ее сжалось. И она, не успев передумать, вскочила со скамейки.

      Он уже дошел до середины зала, но она догнала его и схватила за руку. Мышцы предплечья Хита напряглись под ее пальцами. Он развернулся посмотреть на нее, глубоко посаженные темные глаза оставались непроницаемыми. Она смотрела на него снизу вверх, не зная, что сказать, и не понимая, зачем бросилась за ним.

      – Да? – спросил он.

      Как показалось Порции, она простояла, будто истукан, целую вечность, чувствуя себя полной дурой. Они не были знакомы. Он доставил ее в таверну. На этом всё. Им незачем было продолжать общение.

      – С-спасибо вам, – прошептала она и сглотнула, борясь с желанием отвернуться, спрятаться от его внимательного взгляда. – Спасибо за помощь. Я не хотела показаться… неблагодарной.

      Порция прикусила губу. Ее брат сказал бы, что проявлять хорошие манеры в данном случае необязательно, что, поскольку она из рода Деррингов, этот человек был обязан ей помочь. Но она не могла его отпустить просто так, не поблагодарив.

      Она уже открыла рот, чтобы объяснить истинную причину своего нежелания оставаться в таверне на ночь, но остановила себя. Или, скорее, гордость остановила