Пистолет. Елена Крюкова

встречали? Или – не улетали оттуда?

      – Куда?

      – Ха-га-а-а-а! В Россию.

      Плывущий, невнятно-кокетливый девичий голос пухом из подушки разлетелся по залу: «Рейс двести пятнадцать, из Санкт-Петербурга, опаздывает на три часа! Задержка… погодные условия… приносим наши извинения…» Голос кокетливо повторил то же самое по-английски.

      Зубр поморщился.

      – Рашен инглиш, – презрительно сказал он и опять сплюнул. – Инъязовка. Убил бы на месте. За такое произношение. Чему их там учат, благородных девиц? А все они! Мечтают! В Америку!

      – И – замуж за Билла Гейтса, да-а-а?!

      – Заткнетесь вы?! – грубо крикнул толстяк в желтой куртке.

      – Экскьюз ми, – вежливо пропел Зубр и изящно вставил в зубы сигарету.

      – Погодные условия. Брехня! Это не погодные условия. Это – знаешь что? Это…

      Зубр замолчал. Внезапно помрачнел густо, тучей.

      – Что замолк? – ткнул Бес его в бок локтем.

      Зубр вздохнул. Опустил рыжую башку. Помял кончиками пальцев веснушчатый широкий, как детская лопаточка, нос.

      Обернулся к Бесу.

      На бледном лице ярче, гуще, темным рассыпанным просом проявились безумные веснушки.

      – Этот человек. Этот.

      – Какой человек? – Бес старался быть терпеливым. – Которого мы встречаем? Из Питера?

      – Да. Он. Они могли его поймать. Перехватить. Или в самом самолете. Или – при посадке.

      – Это что, не прямой рейс? – спросил Бес.

      – Нет. В Москве садится. Потом сюда летит.

      – Значит, что-то в Москве произошло.

      – Значит, – Зубр снова сплюнул.

      – Пол заплюешь. Прекрати. Ты же не верблюд. Не волнуйся. Ну, подождем эти три часа. Я в буфет схожу? Куплю пожрать нам?

      Бес поскреб в карманах, вынул деньги.

      – Да-а-а. Негусто, – сказал Зубр, глядя на мятые купюры в ладонях Беса. – На пирожки с котятами хватит, а на пиво нет. Держи.

      Он положил поверх мятых десяток новенькую, даже еще не гнутую сотню.

      Они жадно кусали холодные пирожки с капустой, запивая теплым пивом.

      – «Окское», ведь хорошее, но не могли, сволочи, в холодильник…

      – Она сказала, что – из холодильника, – промычал Бес с набитым ртом.

      – Врет. Что у них там еще есть?

      – Дрянь всякая. Салаты. Все дорого.

      – А куриные ноги, ледяные, с кожей… в пупырышках – есть?!

      Они кусали пирожки и хохотали, жадно жуя.

      – Есть! Вроде…

      – В дороге… м-м-м!.. в дороге всегда надо грызть куриную ногу… это обычай такой… русский…

      – А может, не только?.. А американцы – что, кур не едят?.. Ножки Буша, га-а-а-а…

      Зубр допил пиво и аккуратно поставил пустую бутылку у края скамейки.

      – Еще два часа куковать, – спокойно и, кажется, даже весело сказал.

      Сбоку, совсем рядом, раздался дикий, с брызгами, звон стекла и дикий мат. Будто покатилось, переезжая живую тихую плоть, гремящее стальное колесо.

      Они оба быстро обернулись.

      И поняли: все надо делать быстро.

      Около разбитого окна, спиной к окну, на осколках, лежал парень в черной кожаной «косухе».