Хроника времени Гая Мария, или Беглянка из Рима. Исторический роман. Александр Ахматов

порядочным и добрым…

      Мемнон улыбнулся невеселой улыбкой.

      – Если бы ты знала, насколько я удручен и озлоблен свалившимися на меня несчастиями, то не называла бы меня добрым, – со вздохом произнес он. – Порой меня охватывает ярость, желание выместить на ком-нибудь свою досаду за все свои жизненные неудачи, хотя… хотя, конечно, нет свойства более чуждого мне, чем жестокость. Когда-то я любил людей, испытывал потребность творить добро… Но почему ты сказала «пираты, в особенности критские»? Чем они хуже киликийских, исаврийских, лигурийских и всех прочих?

      Ювентина опустила глаза.

      – Предубеждение к ним у меня осталось от матери. Она… ее вместе с родителями пираты захватили близ Галикарнаса, где они жили, переселившись туда из родной Галатии. Это были критские пираты. Мать потом всю жизнь вспоминала о них с ненавистью, рассказывая мне, как страдали и умирали в душном трюме несчастные пленники, когда их везли на Делос по бурному морю. Она часто повторяла один греческий стих:

      Критяне все нечестивцы, убийцы и воры морские!

      Знал ли из критских мужей кто-либо совесть и честь.

      Лицо александрийца омрачилось.

      – Честно сказать, – после короткой паузы произнес он, – ни один человек по моей вине не сделался рабом, да и среди людей Требация… Ты, наверное, слышала об этом знаменитом архипирате?

      – Да, слышала, – тихо отозвалась Ювентина.

      – Так вот, среди них многие считают бесчестным заниматься работорговлей, в том числе и я.

      Он помолчал и продолжил:

      – В сущности, пираты не более преступны любых титулованных разбойников, будь то цари, консулы, римский сенат, которые разоряют войнами целые страны и народы. Они угоняют в рабство тысячи ни в чем не повинных людей. Вся разница между пиратами и этими благородными злодеями состоит лишь в том, что, как сказал мне однажды один римлянин на Крите, sacritegia minuta puniunter, magna triumphis feruntur296.

      В это время Сатир, сидевший в обнимку с Береникой и одновременно беседовавший с Пацидейаном, говорил ему:

      – Оставь, Пацидейан! Охота тебе гадать о том, что будет завтра. Предоставим это дело богу Меркурию. Пусть он бросит на весы Фортуны свои жребии в виде крылатых фигурок, а нам, смертным, лучше не думать о предопределении и хорошо выспаться перед завтрашним боем.

      – Клянусь шкурой Геркулеса, не о тебе моя речь, храбрейший Сатир! – пьяным голосом рычал управитель школы. – Будь я проклят, если завтра ты не уложишь в два счета своего увальня. Но вот Мемнон… вот кому, скажу я тебе, плохо придется. Жаль этого славного юношу! Или ты думаешь, что он устоит против Гарпала?..

      – О, этот Гарпал! Он такой мерзкий, такой противный, – как кошка, промяукала Береника, положив голову на плечо Сатира.

      – Гарпал – это серьезный противник! – продолжал выкрикивать Пацидейан. – От него еще никто не уходил живым…

      – Кто

296

Маленькие преступления караются, великие прославляются (лат.).