Хроника времени Гая Мария, или Беглянка из Рима. Исторический роман. Александр Ахматов

Греции! – оживился Минуций. – Стало быть, этому вину более сорока лет! Не стыдно будет подать гостям. Как ты думаешь?

      – Еще бы! Можно даже объявить во всеуслышание, что этот фалерн запечатан еще при бородатых консулах, – с тонкой улыбкой заметил Пангей.

      – А разве не так? Во всяком случае, доблестный консул Луций Муммий точно не пользовался бритвой. Он, говорят, был груб и невежествен, как и его солдаты, которые, разграбив Коринф136, играли в кости, лежа на бесценных картинах великих греческих художников. Знаешь ли ты, что сам Муммий, когда отправлял в Рим картины Апеллеса137 и Аэтиона138, совершенно серьезно напутствовал людей, отвечавших за их сохранность, что если с ними что-нибудь случится в пути, то они должны будут изготовить точно такие же…

      Пангей рассмеялся.

      – Страшно подумать, но, судя по твоим словам, римские консулы той поры, похоже, мало чем отличались от таких дикарей, как кимвры!

      – Что за вздор! – зевая, сказал Минуций.

      – А ты помнишь, как четыре года назад после поражения Юния Силана в Рим прибыли послы кимврского царя Бойорига139? Сенаторы потехи ради показали одному из этих послов статую Нумы Помпилия и попросили оценить ее. Германец как глянул на нее, так сразу заявил, что такого-то старичонку он и живого не принял бы в подарок. А ведь статуя Нумы всеми, даже греками, признана величайшим произведением искусства…

      – А по-моему, варвар рассудил правильно, – произнес Минуций с усмешкой. – Пусть на меня разгневается сам Аполлон Дельфийский, но только я ни за что не поставил бы этого сгорбленного уродца Нуму в своем перистиле140.

      – Конечно, – весело согласился Пангей. – Трудно вообразить его в собрании твоих обнаженных нимф, пугающих своей бесстыдной красотой…

      – Никто не заходил вчера вечером? – спросил Минуций.

      – Ах, да, – спохватился слуга, – совсем забыл… От Гнея Волкация был посыльный. Волкаций приглашает тебя завтра отобедать у него.

      – Посыльный не сказал, кто там будет из гостей?

      – Шесть человек. Я записал их имена.

      Пангей сунул руку за пазуху и вытащил оттуда тонкую навощенную табличку141.

      – Во-первых, – начал он, – Вибий Либон из товарищества торговцев, потом Габиний Сильван, судовладелец, Публий Клодий, откупщик…

      – А, милейший Клодий соизволил-таки вернуться к своим пенатам142! – с удовлетворением отметил Минуций. – В прошлом году я проиграл мошеннику десять тысяч сестерциев143. Теперь есть возможность расквитаться с ним…

      – Лициний Дентикул и Корнелий Приск – этих ты тоже знаешь, – продолжал Пангей. – А вот Марк Тициний, центурион, для тебя человек новый…

      – В самом деле! Кто таков? Впервые слышу.

      – Раб Волкация кое-что рассказал мне о нем. В Риме он живет инквилином144, а в Сабинской земле у него есть небольшое именьице. Еще я узнал о его брате, заочно осужденном…

      – А что

136

Коринф – греческий город, разрушенный по приказу Луция Муммия. В 46 г. до н. э. стал отстраиваться Юлием Цезарем.

137

Апеллес – самый знаменитый греческий живописец (современник Александра Македонского).

138

Аэтион – известный греческий художник, современник Апеллеса.

139

Бойориг – верховный вождь кимвров. Потерпел поражение от римлян при Верцеллах в 101 г. до н. э. и, видимо, погиб в сражении.

140

Перистиль – в греческих и римских домах внутренний дворик, окруженный колоннадой.

141

Навощенная табличка. – Римляне писали на деревянных дощечках, покрытых тонким слоем воска, заостренной палочкой (стилем). Обычно эти таблички использовались для почтовых сообщений и черновиков. На папирусе и пергаменте писались только книги и особо важные документы.

142

Пенаты – у римлян божества семьи и рода.

143

Сестерций – римская мелкая серебряная монета, равная четвертой части денария.

144

Инквилин – так называли в Риме человека, не имевшего своего дома в городе и снимавшего квартиру.