Последняя ночь колдуна. Лана Синявская

твое дело! Может, мне здесь нравится! – ответила она запальчиво. В подтверждение своих намерений она демонстративно сунула руку в пакет, выудила несколько виноградин и сунула их в рот. До нее начало доходить, что средь бела дня, при таком стечении народа ничего он ей не сделает. Эта мысль ее воодушевила.

      – Что, ковбой, съел? – прошамкала она с набитым ртом.

      – Ковбой? – Уголки его рта изогнула улыбка. – Мое имя Павел Райский.

      – Райский? Вот оно что, – пробормотала она, – а я все думала, почему Святой?

      Неожиданно у нее в голове что-то щелкнуло. Она вдруг вспомнила, что это имя ей знакомо. Глаша судорожно вздохнула от неприятной догадки, подавилась виноградом и громко закашлялась.

      – Эй, дэушка, слэзай! Ты мнэ всэ арбузы заплюешь! – завопил торговец.

      – Вы поперхнулись виноградом? Или моим именем? – спросил Райский с напускной озабоченностью.

      Глаша вызывающе вздернула подбородок. Рыжие волосы трепал ветер, и она была похожа на маленький факел, воткнутый в арбузную кучу.

      – Да пошли вы все!

      Глаза Райского сузились, и на мгновение Глаша решила, что зашла слишком далеко. Продавец арбузов куда-то убежал. Глаша подозревала, что за подмогой. Ей не хотелось и этой проблемы на свою голову, поэтому она стала потихоньку сползать вниз. Кроссовки скользили по гладким арбузным бокам, у нее была свободной только одна рука, и она несколько раз теряла равновесие. Спуск завершился благополучно. Райский поджидал ее в самом низу.

      Оказавшись рядом, она почувствовала себя пигалицей. Даже Валя и Диана, к которым она уже привыкла, были ниже этого громилы. Тем не менее она не желала отступать.

      – Слушай, Ковбой, Святой, как тебя там, уберись с дороги, а то вместо ковбойской шляпы я пристрою тебе на голову арбуз.

      Его глаза посуровели.

      «Убьет!» – подумала Глафира обреченно.

      В его груди что-то зарокотало. Глаша не сразу поняла, что это такое.

      Она вся съежилась, приготовившись к нападению, и вдруг услышала хохот. Райский ржал, согнувшись чуть не вдвое и хлопая себя по бедрам. Воспользовавшись моментом, бочком, словно краб, Глаша выбралась на свободное место и припустилась бежать.

      Второй мужчина наблюдал всю эту сцену со стороны с явным неодобрением. Теперь он подошел к утирающему слезы смеха Райскому, встал рядом и засунул руки в карманы.

      – Ну, и чего ты добился? – спросил он недовольно.

      – Посмеялся вволю, – честно ответил Райский, – ты же знаешь, я редко смеюсь.

      – Стоило ли ради этого привлекать к себе внимание? – поинтересовался тот, намекая на толпу зевак, которые только сейчас стали расползаться по своим делам.

      – Не стоило. Ты прав. В следующий раз придется выбрать место поспокойнее.

      – Это не поможет. Девица явно малахольная. Не будет рядом кучи арбузов, она вскарабкается на фонарный столб.

      Райский помолчал, усмешка его стала недоброй. Потом он снова хохотнул:

      – Посмотрим!

* * *

      Покупатели