Les promeses – Обещания. Криминальная мелодрама. Ирен Беннани

другим. Другими глазами теперь смотрела на меня и Птицам: многое понимая уже иначе, она словно металась между любовью к матери и реальностью происшедшего.

      Наутро в открытой беседке у дома за завтраком мы беседовали с мужем Птицам – Абдель-Тефом и ее сыном Мехди, который, работая в одной из аудиторских фирм Касабланки, интересовался налогами, которые платятся в нашей стране. На вопрос его отца, Абдель-Тефа, нравятся ли мне перемены, происходящие в нашей стране, я ответила:

      – Да.

      – Ну а как же налоги? В нашей стране собственники, скажем, магазинов не платят налогов государству, а как же вы воспринимаете этот факт?

      – Я воспринимаю его как огромное сожаление о том, что у нас перемены в области налогов иные. (Подумав: «Действительно, который год я бьюсь с моим предприятием, практически оставаясь на прежнем уровне, не имея возможности роста. Очень большая статья расходов приходится на налоги и не меньшая на коррумпирующих чиновников… Все чаще жизнь подтверждает знакомое всем изречение: „Богатые богатеют, или деньги тянутся к деньгам“». )

      Свекровь, слушая наш диалог, ощущала себя некомфортно. Такой она, по сути, и была – малограмотной женщиной, большую часть времени проводящей в стенах дома, некомпетентной в вопросах бизнеса и далекой от вопросов политики.

      Она видела взгляд моей дочери и ее другое восприятие меня, новое выражение ее чувств гордости и уважения. Любовь Любны была направлена ко мне, и теперь назревал новый скандал после ночной моей беседы с дочерью, когда утром она дала понять свекрови, передав ей мою просьбу, что я не желаю, чтобы она – мать Нобиля – обращалась ко мне не как к матери ребенка. То есть, чтобы свекровь не давала больше ей, Любне распоряжения через мою голову. Я указала ей на ее место бабушки, которая не должна забывать о существующей в семье иерархии: вопросы в первую очередь задаются мне по поводу обращения к дочери, а затем только Любне.

      В довершение всего, проведя несколько прекрасных дней и посетив прекрасную набережную Касабланки, мы с Любной уехали несколькими днями раньше из города, оставив свекровь гостить у ее дочери Птицам. Тот факт, что я не делюсь своими планами и не спрашиваю свекровь относительно их, особенно огорчал ее. И, проведя эти дни в атмосфере пристального ко мне внимания со стороны свекрови и семейства ее зятя, вечером сев на поезд Касабланка – Рабат, мы с Любной покинули город, предоставив Птицам отвлечь и развлечь мою свекровь поездкой в Валидию – пятидневным отдыхом на ферме.

      В последующие дни мы с Любной отдыхали, проводя время в спортивных клубах – клубах работников банка, каковыми были многие из родственников свекра. Там меня и посетило новое семейство Нобиля – его дети, их няня и он сам, но без супруги. Мы сидели за столиком в кафе у волейбольной площадки, когда ко мне подбежал маленький сынишка Нобиля – он поцеловал меня прямо в губы (мне кажется, этому научил