Тысячный этаж. Катарина Макги

внутренний голос, который она не могла заглушить.

      Леда перекатилась на живот, со злостью сжимая края простыни в кулаках. И тут ее осенила идея, которая могла оказаться как гениальной, так и дурацкой.

      Может, Атласа сложно раскусить, но вдруг есть способ узнать про него что-нибудь?

      Эйвери

      Спустя несколько часов после начала вечеринки Эйвери оказалась возле бара на кухне Корда. Она сама не знала, зачем пришла сюда: может, за золотистым бурбоном с верхней полки или запасом нелегальных ретро-напитков. Стоя в задумчивости, девушка перекатывала кубики льда в пустом бокале. Точнее, двух – по одному в каждой руке.

      Атлас вернулся. Перед глазами всплывало его лицо, когда он увидел ее, а еще это слово – «позже». Эйвери так долго ждала возвращения Атласа, а теперь, когда он приехал, не знала, что и думать. Она решила, что надо напиться, и преуспела в этом.

      Темноту рассек луч света – кто-то открыл дверь.

      – Эйвери?

      Корд. Она вздохнула: сейчас ей хотелось остаться со своими мыслями наедине.

      – Привет, – пробормотала она. – Отличная вечеринка.

      – Выпьем за твоего парня, – проговорил он и потянулся наверх, за бурбоном.

      Корд сделал неторопливый глоток. В приглушенном свете его глаза сверкали.

      – За кого? – резко спросила Эйвери.

      Догадывался ли о чем-нибудь Корд? Если кто и смог бы, мрачно подумала она, так это он. Корд знал ее целую вечность, к тому же он, с его порочной натурой, мог докопаться до безумной, извращенной истины.

      – За того, кто тебя взбесил, а еще вызвал сюда Фуллера с его огромными кулаками. Даже я понимаю, что это не Зэй Вагнер.

      – Иногда ты бываешь мерзким типом, – не раздумывая, ответила Эйвери.

      Корд отрывисто засмеялся:

      – Знаю-знаю. Но я устраиваю столь грандиозные вечеринки, что мне это простительно. Как и тебе прощают добропорядочность и непредсказуемость, потому что ты самый красивый человек на земле.

      Эйвери хотела разозлиться на него, но не смогла. Может, поскольку знала, что скрывается под толстым налетом сарказма.

      – Помнишь, когда мы были детьми? – вдруг спросила она. – Когда ты на спор заставил меня залезть в мусоропровод, а я застряла внутри? Пока не прибыли боты-спасатели, ты ждал рядом, чтобы я не оставалась одна.

      В баре потух свет. Наверное, сенсоры перестали замечать их, замерших на месте. Теперь Корд напоминал тень.

      – Ага, – тихо произнес он. – И что?

      – Сейчас мы все стали другими, да? – Тряхнув головой, Эйвери толкнула дверь и вышла в коридор.

      Некоторое время она бесцельно нарезала круги в толпе гостей, приветствуя всех, с кем не виделась с конца весны и отхлебывая из двух разных бокалов. Из головы не выходили мысли об Атласе… и Леде. Где же та провела лето, почему не хотела поделиться? В любом случае Эйвери чувствовала себя ужасно. Она давила на подругу и, очевидно, расстроила ее. Обычно Леда не уходила с вечеринок так рано. Эйвери знала, что должна отправиться к Коулам и проверить,